Бестужев-Лада И. В.
Как известно, наука история не признает сослагательного наклонения. Всякие 'если бы да кабы' - за её пределами. Но есть еще одна история, в которой без упомянутого наклонения не обойтись. Она называется философией истории.
Вообразите себе типичное наше сокровище, отпетого двоечника, который на вопрос учителя о том, что ему известно, скажем, о Наполеоне, вдруг начинает нести примерно такую околесицу: -Видите ли, корсиканские бандиты, как и российские, бывают разные. Не говоря уже о кавказских абреках. Одни в тюрьме, другие злодействуют на воле, третьи вообще во главе государства или, на худой конец, администрации области. Вот если бы:
Или на вопрос о том, в каком приблизительно веке состоялась Великая Октябрьская: -Видите ли, бедствия бывают стихийные и социальные. Вот если бы:
Реакция учителя легко предсказуема:
- Садись! Двойка!! Родителей в школу!!! И чтобы завтра же выучил все от сих и до сих. Ишь, расфилософствовался! Философ какой нашелся!! Гегель и Кант в одном флаконе.
Рассерженный учитель даже не подозревает, до какой степени он прав в своей эмоциональной оценке только что происшедшего. Действительно, наконец-то нашелся настоящий философ. Единственный, на всю нашу систему народного образования. Если не считать графоманов. С философией нам, действительно, крупно не повезло. Много десятилетий назад её объявили наукой люди, смертельно враждебные любой подлинной науке, кроме той, которая работает на 'оборонку'. Они сочинили свою собственную философию, густо замешанную на воинствующем утопизме, и заставляли всех и каждого учить её именно 'от сих до сих'. До тех пор, пока их утопия, как и все утопии в мире, не пошла прахом. После чего в области мировоззрения (а это и есть предмет философии) образовалась своего рода 'черная дыра' - дикая мешанина останков марксизма, ростков нацизма и некоторых религиозных постулатов, причем тоже вперемешку индуистских, буддистских, иудаистских, христианских и мусульманских. С очень неприятными социальными последствиями, которые видим воочию каждый день.
Из этой прискорбной ситуации надо как-то выходить, причем, памятуя о пословице, кто и как исправляет горбатого, желательно начиная со школьных лет. Так что же, вводить учебную дисциплину 'Философия', если не с первого, то хотя бы с десятого класса? Нам уже приходилось говорить, что введение все новых и новых предметов в школе представляется педагогическим злодеянием с предосудительной целью по дешевке стяжать славу новатора (псевдоноватора). Кроме того, сама по себе философия - вещь настолько сложная и трудная, что в ней без конца срамятся не только студенты и аспиранты - именные стипендиаты, но даже профессора и академики - именные лауреаты. Поэтому ничего, кроме профанации, кавалерийским наскоком здесь в школе не получишь. Надобно научиться грамотно подводить школьников к азам философии естествознания на уроках математики, физики, химии, биологии. А к азам социальной философии, в том числе философии истории, на уроках истории и литературы. Оставляя все прочее философским факультетам и спецкурсам университетов. В данной статье физически невозможно охватить не только всю эту сложную проблематику, но даже всю проблематику одной только философии истории. Ограничимся некоторыми подходами к ней в рамках школьного курса истории - так, чтобы он не сводился лишь к запоминанию имен и дат, но хотя бы в самой минимальной степени помогал осмыслить прошлое в назидание настоящему и будущему.
Но прежде - несколько слов о различиях меж философией и наукой.
По опыту старого университетского профессора, рекомендую начинать сложные материи, касающиеся соотношения форм общественного сознания, с притчи, которая почти полвека имела неизменный успех как в школьной и студенческой, так и в академической аудитории. У человека есть полдюжины органов чувств - зрение, слух, вкус, обоняние, осязание и вестибулярный аппарат, помогающий сохранять устойчивость при движении в пространстве. Подкачал какой-то орган, и человек - инвалид. Подкачали все или почти все, и вместо человека - живой труп. Кто-то подсчитал, что на долю зрения приходится 80% информации из внешнего мира. Поэтому оно - главное, ведущее, а остальные как бы второстепенные, вспомогательные. Мало кому приходило в голову, что с расстроенным вестибулярным аппаратом никакое зрение не спасет от больничной койки на всю жизнь рядом с паралитиком. А уж без осязания человек вообще - не человек, а голова профессора Доуэля из одноименного жуткого фантастического романа Александра Беляева. Да и без других органов не поздоровится с самым острым зрением. Ведь только их система делает человека - человеком.
У человечества никаких органов чувств нет. А ведь это - такой же социально-биологический организм, как и человек, только на несколько порядков сложнее. Отсутствующие органы чувств человечеству заменяют формы общественного сознания каковых давно насчитали ровно семь - не больше и не меньше: философское (миро-воззренческое), научное, эстетическое (художественное), этическое (моральное), правовое, политическое и фидеистическое (религиозное). До недавних пор многие ошибочно думали - а нас поголовно заставляли думать - будто наука и есть нечто вроде 'зрения' человечества, главное, ведущее, на которое приходится если не 80, то по меньшей мере 79% информации из внешнего мира, необходимой для нормального существования организма. А все остальное - необязательное, вспомогательное или даже вводящее в заблуждение (религия).И только после того, как к концу ХХ века сама по себе наука, в полном отрыве от других форм общественного сознания, завела человечество в тупик, за которым явственно проглядывается глобальная катастрофа не позднее середины ХХ1 века, началась срочная переоценка ценностей, вспомнили о роли и значении других форм общественного сознания. Что важнее: наука или философия? Да ведь это то же самое, как если спросить: что важнее - вкус или обоняние? Смотря в чем и для чего. Религия дает веру, без которой человек возвращается в звероподобное состояние, даже если выглядит утонченным джентльменом (атеизм - это тоже вера, то есть религия, только со знаком минус). Мораль, право, политика дают нормы, без которых общество деградирует, превращается в серпентарий, в 'войну всех против всех', где сильный пожирает слабого. Искусство дает образы, приобщающие человека к Миру Прекрасного, без чего человек становится свинья свиньей, в чем нетрудно убедиться по нашему собственному плачевному опыту. Наука дает законы мироздания, позволяя лучше ориентироваться в окружающем нас мире. А философия позволяет лучше понимать, осмысливать все, что дают наука, искусство, мораль, право, политика, религия.
Да, существуют философские науки - онтология (учение о бытии), гносеология (теория познания), логика, этика (теория морали), эстетика (теория искусства). Да, существует собственно философская наука, которую точнее было бы называть философоведением - по аналогии с науковедением, искусствоведением, право-ведением, политологией, религиоведением - которая изучает творчество философов. Но сама философия - вовсе не одна из многих наук, а нечто особое, равнопорядковое науке в целом. Их соотношение - как круглого с красным или быстрого с высоким. Что важнее? Мы уже говорили: смотря в чем и для чего. Один-единственный пример, показывающий разницу философского и научного подхода к окружающему нас миру. Наука история свидетельствует, что во Второй мировой войне потерпел поражение не кто-нибудь, а германский фашизм. И приводит детальные доказательства этого исторического факта. Важно это или нет? Конечно же, важно! Остается вопрос, особенно важный для молодежи, в глазах которой Великая отечественная война - такая же древность, как для людей старшего поколения - Отечественная война 1812 года: ну, победили, ну, и что? Может быть, если бы не победили - катались бы словно сыр в масле как сегодняшние немцы? Философия истории идет дальше простой (хотя и очень важной!) констатации исторического факта. Она помогает глубже осмыслить его. Например, представить себе Европу и мир в случае победы гитлеровской Германии. У науки нет для этого никаких объективных данных. Но философии такие данные и не нужны. Она призывает на помощь интуицию, воображение, аналогию и приходит к выводу: человечеству вообще и России в частности в случае победы гитлеровцев пришлось бы несравненно хуже, чем явила собой вторая половина ХХ века. Уж русских-то точно ожидала участь, которую и поныне готовят нам разные натовские и фундаменталистские 'ястребы': физическое истребление подавляющего большинства народа и превращение нескольких десятков миллионов, оставленных в живых, в рабов-прислугу завоевателей. Кстати, на этот счет касательно России имеются исторические документы - планы 'нового порядка' на территории СССР. А в отношении аналогичных выводов касательно Западной Европы, Америки и всего мира в целом ситуацию достаточно проясняет именно элементарное 'философствование' - осмысление происшедшего и происходящего. Согласитесь, что такой подход представляет Вторую мировую войну вообще и Великую отечественную в частности в совершенно ином свете, делает их ближе и понятнее даже нынешним подросткам, поскольку они появились на свет - такие, какие есть - только в результате нашей победы в этой войне. Мало того, такой подход позволяет правильнее оценить ту благодать, которая снизошла на человечество во второй половине ХХ века именно в качестве состоявшегося итога Второй мировой войны. Мы совершенно не ценим эту благодать, постоянно клянем сегодняшний день. А ведь первая половина ХХ века была несоизмеримо хуже для людей. И, как футуролог, удостоверяю со всей отвественностью, что первая половина ХХ1 века с почти сто-процентной вероятностью вряд ли будет лучше первой половины ХХ-го. Скорее, намного сложнее и страшнее. Но что значит попытаться представить себе нечто не состоявшееся в действительности? Это значит перейти из реального в виртуальный мир, столь любезный сердцу современной молодежи, срастающейся с компьютером. В современной прогностике это означает построение альтернативных прогнозных сценариев - инерционного, проблемно-целевого, оптимизационного, идеализационного революционного, катастрофического и др. А нельзя ли практику построения подобных сценариев перенести из будущего в прошлое? Так родилась идея ретроальтернати-вистики, реализованная во второй половине 1990-х годов в ряде докладов и статей. Ретроальтернативистика (построение альтернативных сценариев развития реальных событий в прошлом) быстро конституциировалась, как один из аспектов философии истории, обросла собственными правилами, критериями и запретами. Так, критерий реальности виртуальных сценариев позволяет провести рубеж между реально возможными и явно фантастическими допущениями. Например, можно представить Отечественную войну 1812 года без Бородинского сражения и даже с победой в ней Наполеона. Но недопустимо 'вооружать' в ней французов самолетами, а русских - пулеметами. Критерий логичности позволяет установить непротиво-речивость причинно-следственных связей в их построении. Например, коль скоро мы обошлись без Бородинского сражения - это еще не повод для наступления гораздо более слабой тогда русской армии на более сильную французскую. Критерий сопоставимости позволяет сравнивать только сравнимое, сопоставлять только сопоставимое. Например, можно представить себе разные перегруппировки русских войск, но недопустимо придать решающую роль в войне, скажем, финским стрелкам или башкирским конникам. Это просто несопоставимые факторы. Наконец, критерий оптимальности позволяет извлекать уроки на будущее из виртуальных допущений. В самом деле, построение альтернативных сценариев - вовсе не самоцель, не игра в бесконечную вереницу возможных иных событий. Это в самом прямом смысле нечто вроде наглядного пособия пресловутых уроков истории. Ведь если Наполеон хотя бы теоретически мог поставить на колени русского царя, как он сделал это с австрийским императором и прусским королем, но не сумел сделать в данном случае, то возникают вопросы 'почему?', позволяющие глубже понять Наполеона как военного и государственного деятеля и вывести отсюда методом аналогии весьма ценные уроки на будущее. Смею заверить, что все сказанное относится не только к войне 1812 года.
Данная статья не имеет своей целью всесторонне раскрыть потенциал и пределы использования ретроальтернативистики в философии истории. Интересующихся отсылаем к литературе в конце статьи. В данном случае наша задача намного скромнее: показать на ряде примеров истории России как методами ретро-альтернативистики оживить обычный урок истории в школе, сделать его увлекательным вовлечь школьников в творческий процесс осмысления излагаемого и запоминаемого. Для этого мы выбираем девять поворотных пунктов, своего рода 'порогов' в истории России, когда она, эта история, вполне могла бы пойти совершенно другим путем. И что бы при таком допущении могло реально случиться с нашей страной. Это: -Канун распада Киевской Руси на независимые княжества; -Реформы Петра 1; -Отечественная война 1812 года; -Восстание декабристов (1825 год); -Освобождение крестьян (1861 год); -Февральская революция 1917 года; -'Коллективизация сельского хозяйства' (1929 год); -Великая отечественная война 1941-1945 гг.; -Распад СССР на независимые государства (1991 год).
Начнем по порядку.
Могла ли Киевская Русь стать великой державой ?
Нет ничего тоскливее читать или выслушивать повествование о княжеских междоусобицах в Древней Руси. Даже у Карамзина, Соловьева, Ключевского, не говоря уже о тьме нынешних несторов-геродотов. Мстислав Изяслава, Изяслав Мстислава: И это запоминать? Да пропади они пропадом! Редко кто не засыпает на первой же минуте этой мерзкой поножовщины. А тому, кто не засыпает, тут же приходит в голову элементарная мысль: неужели эти идиоты не понимали, что если делить все без конца, то останешься не только без державы, но и без квартиры и без собственных штанов? Неужели не могли взять на вооружение известный уже и тогда принцип майората - передачи по наследству всего имения только одному (скажем, старшему в роде) с обеспечением благосостояния иных наследников разными другими способами? Ведь в этом случае почти стотысячное русское войско не только обложило огромной данью Царьград, но и разнесло бы впрах все орды кочевников на юге и востоке, всех рыцарей на севере и западе. Ни о каком татаро-монгольском иге нельзя было бы и помыслить. Мало того, Русь имела бы все шансы стать единственной сверхдержавой Евразии, наподобие США в современном мире. Увы, философия истории тут же развеивает эти иллюзии. Ведь если бы в Киеве додумались до майората, то это социальное изобретение быстро переняли бы франки, монголы, арабы. Нельзя забывать, что Русь освободилась от ига только потому, что Чингизиды передрались меж собой еще более остервенело, чем Рюриковичи. И что Александр Невский отбросил тевтонских рыцарей назад в Прибалтику только потому, что Каролинги превратили Западную Европу в такой же серпентарий феодалов. В противном случае на просторах Евразии возникло бы несколько молодых империй, которые тут же начали бы терзать старых, обессилевших хищников - Византийскую, Арабскую, Китайскую, Индийскую империи. И тут же, конечно же, передрались между собой. Иными словами, Первая мировая война, со всеми её ужасами, началась бы тысячелетием раньше. Так что, возможно, История распорядилась гуманно, погрузив Евразию на долгие века в кровавые междоусобицы:
Что же касается майората, то для этого необходима психология хозяина-собственника, наследного государя своего государства. А у Рюрика и его преемников была прямо противоположная психология - разбойника, для которого Новгород, Киев и Царьград одинаково были всего лишь объектами выколачивания дани. С соответствующим отношением к этим жертвам грабежа как предмету дележки. Остается вопрос, является ли разбойничья психология (не только Рюриковичей) достоянием прошлого? Или осталось кое-что и сегодня? Тут же возникает еще один вопрос: отличается ли ныне хоть чем-нибудь психология 'новых русских' (напомним, вывозящих ежегодно из страны на свои тайные счета в зарубежных банках миллиарды награбленных долларов)от психологии разбойничьих варяжских конунгов и викингов, превратившихся на Руси в князей и витязей? Этот вопрос, во избежание перехода на личности присутствующих в классе (точнее, их папаш и мамаш), лучше оставить риторическим впредь до разработки методик учета уроков истории на настоящее и будущее. Но то, что при таком подходе к истории она перестает быть постылым колумбарием - не подлежит сомнению.
Могла ли Московская Русь стать Россией без реформ Петра I?
Мировая историческая наука вообще и отечественная в частности пока что так и не научилась рисовать исторические портреты, так сказать, в натуральную величину. Все время получается либо икона - либо карикатура. Например, Павел и оба Николая - и Первый, и Второй - явные карикатуры. А Иван Грозный, Петр Первый (Ленин, Сталин и пр.) - заведомые иконы. Так проще и для учителя, и в особенности для его учеников. Но не зря же говорят, что простота - хуже воровства. Более глубокое ознакомление с личностью и эпохой Петра 1 поначалу приводит в оторопь. Несомненный психопат, да еще с припадками. Извращенный развратник, пьяница и богохульник, превративший священников в своих чиновников и тем самым подготовивший будущее временное торжество воинствующего атеизма. Жалкий авантюрист, позорно проваливший свои Нарвскую, Прутскую и Персидскую авантюры. Наконец, разоривший собственную страну хуже всяких батыев, уменьшив её население более чем на целую пятую. Казалось бы, чего же боле? Почему же 'Великий' и почему вместо Ленинграда - снова трудно произносимый по-русски Санкт-Петербург? А теперь представим себе, что этого припадочного психопата в отрочестве хлопнула шальная стрелецкая пуля. Пусть даже в очень зрелом возрасте, но до того, как он успел создать армию, способную разгромить непобедимую дотоле шведскую. Как пелось в популярной песне 1920-х годов, что б тогда осталось от Москвы, от Расеи? Заметим, что 'подтягивание' страны к стандартам Западной Европы началось задолго до Петра и безусловно продолжилось бы и без него. Но ведь те же процессы шли и в Речи Посполитой, и в Османской, а также в Персидской империи. Даже в Китае и Индии. Но нужна была железная воля Петра, чтобы за четверть века ценой неимоверных усилий и колоссальных жертв сделать Московию той 'Индией с германской армией', коей она остается и поныне, хотя и в ослабленном виде. Никто другой из исторических личностей того времени не был способен на такое. Стало быть, без Петра оставаться бы Московии 'Индией с индийской армией'. А это означало бы, что любой 10-тысячный отряд регулярной европейской армии вновь и вновь громил бы наголову 100-тысячные русские ополчения, как под Нарвой в 1700 г. Иными словами, Россию ХУШ века ждала бы участь Польши, Турции, Персии, Индии тех времен. И не Екатерина П приглашала бы сотни тысяч немецких переселенцев на бескрайние российские пустоши, а германские, английские и французские солдаты загоняли бы русских мужиков в резервации. Как туземцев в Канаде или Южной Африке. Вот почему 'Великий' при всех вышеперечисленных накладках.
Мог ли Наполеон победить в войне 1812 года ?
В начале Х1Х века, как и за две-три тысячи лет до того, пехотинец мог пройти за день примерно верст тридцать и при этом должен был хотя бы разок подкрепиться, чтобы двигаться дальше и быть в состоянии сражаться. Поэтому армию всегда сопровождал обоз, лошадей которого тоже надо было кормить ежедневно. Вот почему скифы задолго до нашей эры при вторжении противника просто отступали вглубь страны, сжигая все съестное вокруг. И противник перед лицом неминучей голодной смерти должен был поворачивать вспять не солоно хлебавши. Теоретически точно так же мог поступить и Александр 1, отступая хоть до Волги и заставляя Наполеона оставлять на охрану обозов уже не почти половину, а девять десятых своей армии. Но это могло стоить царю трона, так как в стране уже успело сформироваться порядком подзабытое ныне понятие 'Честь', заставлявшее дворянина идти на дуэль даже с заведомо более сильным стрелком или фехтовальщиком. По иронии судьбы, русскую армию, можно сказать, обреченную на разгром в сражении со втрое сильнейшим противником, спасло доктринерство русских штабистов, додумавшихся до идиотской идеи разделить её надвое (чтобы напасть с двух сторон), что давало возможность еще легче разгромить обе части поодиночке. Пришлось отступать, сокращая заодно соотношение сил с 1:3 до 1:2 (из-за растянутости французских обозов). Так что исход Бородинской битвы был уже для русских не смертельным. Армия была сохранена, пусть даже ценою оставления Москвы. Правда, если бы Наполеон сообразил тут же начать преследование русской армии, еще не успевшей оправиться от сражения, по еще не разоренным войной южным губерниям России, а затем отвел войска на зимние квартиры в Польшу, то еще неизвестно, на сколько бы лет растянулась война и каковы были бы конечные условия мира. А если бы он последовал советам ограничиться на первый год восстановлением Речи Посполитой (с умножением польского ополчения, способного изматывать русскую армию бесконечными набегами), да еще спровоцировал бы вторую Пугачевщину прокламацией об отмене крепостного права - у него были все шансы поставить царя на колени безо всяких дальнейших вторжений. А ведь только это ему и нужно было в России. Так философия истории помогает дорисовать исторический портрет Наполеона и более глубоко оценить подвиг русских солдат в схватке с непобедимым дотоле врагом. Встает, конечно, вопрос о последствиях. Но это уже - отдельная тема.
Если бы декабристам удалось свергнуть Николая Первого:
Интеллигент отличается от неинтеллигента прежде всего склонностью к бесконечным реминисценциям, рефлексии и тому подобными вопросам типа 'правильно ли я поступаю?' Вот почему его на пушечный выстрел нельзя подпускать к политике, которая, по авторитетному свидетельству одного из наших политиков, знающих, о чем говорит, является довольно 'грязным делом'. И если интеллигент все же случайно ввязывается в политику, то долго обычно там не задерживается. Менее щепетильные в своем самокопании неинтеллигенты обманом и подлостью быстро вышвыривают его оттуда. Большевикам повезло, что Октябрьским переворотом руководил человек, очень далекий от вышеупомянутых интеллигентских штучек. Призадумайся он на день-другой о том, что творит - путчистов ждала их судьба в Баварии, Венгрии, Финляндии, где они были ликвидированы как социально опасные элементы. Наоборот, декабристам не повезло, что они избрали диктатором (вождем восстания) интеллигента - точнее, протоинтеллигента - князя Трубецкого. Пока тот размышлял, как честнее поступить, восставшие были рассеяны огнем артиллерии. А ведь в первые час-другой восстания оно могло иметь полный успех. Если бы на месте Трубецкого оказался любой офицер, неинтеллигентный по самому своему положению, он бы, конечно, воспользовался полным смятением царского двора, захваченного врасплох, арестовал или просто физически ликвидировал всю царскую семью, а также всех аракчеевых, способных организовать сопротивление восставшим. После чего можно было издавать указы, полагаясь на традиционную покорность русских любым властям. И захватывать власть в одной губернии за другой. И все же восстание, при любых успехах вначале, было обречено в конечном счете на неизбежное поражение. Дело в том, что на каждого декабриста Чацкого в русском дворянстве приходилась целая сотня крепостников Фамусовых и Скалозубов (это если кто-нибудь из сегодняшних школьников знает про 'Горе от ума'). А других политических сил в стране по существу еще не было - крестьяне были способны только на стихийные бунты. В крайнем случае, на вторую Пугачевщину, абсолютно не приемлемую ни для одного декабриста. И даже если бы тем удалось избавиться от всех прямых претендентов на царскую корону, крепостники нашли бы в Германии одного из тысяч дальних родственников дома Романовых и встали бы под его знамя. На худой конец, выдвинули бы самозванца - обычное на Руси дело. После чего просто задавили бы восставших своим подавляющим численным превосходством. Что и произошло чуть позднее восстания в Петербурге с восставшим Черниговским полком на Украине. Однако из моря крови при таком повороте событий почти наверняка родилась бы крупная уступка правящих кругов - отмена крепостного права лет на тридцать раньше действительно совершившегося. Разве это не обычная цена всякого исторического прогресса?
Если бы Николаю Первому наследовал сразу Александр Третий
Сегодня мало кто сомневается, что рабство - зло, что негр, крепостной мужик, женщина - такие же люди, как и все прочие. Меж тем, даже в прогрессивной Швейцарии лишь всего несколько лет назад со скрежетом зубовным признали, что женщине пора предоставить политические права наравне с мужчиной. А полтора-два века назад вопрос о рабстве был остро дискуссионным. Мы знали о нем главным образом по 'Хижине дяди Тома' Гарриет Бичер-Стоу. И лишь много позже прочитали 'Унесенные ветром' Маргарет Митчелл, с прямо противоположной точкой зрения. Все российские монархи, начиная с Екатерины П, понимали порочность и опасность крепостного права, изучали вопрос о возможности его отмены или хотя бы смягчения. И все, до Николая 1 включительно, отказывались от этой затеи из опасения не только лишиться трона или даже самой головы (напомним еще раз: засилье крепостников в правящих кругах было подавляющим и абсолютным), но и вызвать последствия, катастрофические для России, какой она была в те времена. Тут они как в воду глядели. Только один пример. Николай 1 разгуливал по Петербургу один без охраны и даже заводил шашни с женщинами, ничем не отличаясь от любого офицера. Его сын без конца подвергался покушениям и в конце концов был убит. А внук и правнук - как и все последующие правители страны - вынуждены были прятаться от злодеев за спиной многочисленной охраны. В окружении молодого Александра П подавляющее большинство придворных было и осталось консерваторами. Но царь, как уникальная личность, прямо противо-положная по характеру Петру Первому, опираясь на горстку единомышленников, как говорится, буквально из ноги выломил, настоял на отмене крепостничества. Правда, с такими уступками крепостникам, что крестьяне - ограбленные и обложенные дополнительной данью - оставались как бы полукрепостными до самой революции 1905 года. Что произошло бы, если бы царь смалодушествовал, уступил мнению большинства или каким-то образом ушел из жизни до Манифеста 19 февраля 1861 г.? Вряд ли любой из возможных его преемников последовал бы по его стопам. И Россия вошла бы в ХХ век все той же крепостной. А это почти наверняка означало бы, что революция 1905 года или уж, во всяком случае, волнения в феврале 1917-го сопровождались бы вторым изданием Пугачевщины с астрономическим числом жертв. Вот почему мы демонстрируем свинскую неблагодарность, ставя памятники Петру Первому и не озабочиваясь восстановлением разрушенных памятников Царю-Освободителю.
За Февралем не обязательно должен был быть Октябрь
Бессмысленная для русских мировая бойня с миллионами жертв, надвигавшиеся разруха и голод делали практически неизбежной февральскую революцию 1917 года. Но из этого вовсе не следует, что последующие события должны были развиваться так и только так, как впоследствии. Временное правительство вполне могло опередить большевиков в агитации и пропаганде. Не гнать в наступление деморализованную армию только для того, чтобы ослабить натиск германцев на западном фронте. Напротив, объявить о своем миролюбии, о стремлении сохранить жизнь миллионам солдат. Объявить также о грядущем наделении землей всех участников войны, вообще всех нуждающихся в земле крестьян. Об улучшении положения рабочих и обо всех мыслимых социальных благах для всех слоев населения Все это, как и у большевиков, ровно ни к чему никого не обязывало, являлось чистейшей демагогией, но в условиях тех дней неизбежно способствовало бы росту проправительственных настроений, изоляции всех и всяческих экстремистов. Кроме того, большевиков поначалу была горстка. В процентном отношении ко всему населению их было вряд ли намного больше, чем в Финляндии, Баварии, Венгрии годом позже. Ничего не стоило арестовать главарей, обезглавить экстремистов и подавить их активность изначально. Если бы их вовремя начали принимать всерьез. Наконец, Временному правительству ничего не стоило заблаговременно обеспечить надежную охрану беззащитного Зимнего дворца или выехать из города под охрану надежных воинских частей. Во всех этих случаях Октябрьский путч раньше или позже был бы неизбежно подавлен, и горстка экстремистов лишилась бы возможности мобилизовать пять миллионов враждебных им по сути крестьян в Красную армию. Как могла сложиться судьба России, если бы Февраль не завершился Октябрем? Напомним, что к 1918 году было предрешено вступление США в войну на стороне Антанты. Это практически предрешало исход войны - капитуляция Германии, да еще при стабильном восточном фронте и без огромной контрибуции, которой Ленин расплатился с кайзером за содействие в захвате власти, годом раньше или позже была неизбежной. Без Гражданской войны гораздо меньше оказались бы масштабы разрухи, были бы спасены миллионы жизней, легче стало бы в 1920-х годах развивать экономику. Короче говоря, к 1930-м годам Россия явилась бы некой 300-миллионной 'Чехословакией', на которую было бы не так то просто напасть в 1941 году.
Конечно, Чехословакия 1930-х и даже 1990-х годов - не рай земной. По сравнению с Германией - вообще отсталая окраина. А по сравнению с Россией ?..
Если бы НЭП не был насильственно свернут в 1929 году:
Несмотря на победу в Гражданской войне, горстка экстремистов в московском Кремле к 1920 году восстановила против себя практически всю страну. И в 1921 г. Ленин объявил о 'коренном изменении точки зрения на социализм':предпринимателей -буржуев (нэпманов) - вернуть, рынки (главные враги социализма) - вернуть, золотую валюту вместо жульнических 'дензнаков' - вернуть, обанкротившиеся в 1918-20 гг. тысячи наспех созданных колхозов и совхозов - свернуть. Страна облегченно вздохнула и за несколько лет покончила с разрухой. Но пришедший к власти новый правящий класс - номенклатура, в отличие от ельцинских сановников, не собирался мирно уживаться с тогдашними олигархами. Была придумана 'пятилетка', которая должна была за несколько лет превратить страну из аграрной в индустриальную. Для этого нужны были машины, за которые надо было платить хлебом (нефть и газ тогда еще сегодняшней роли не играли). Хлеб решено было, как и в Гражданскую войну, отобрать за бесценок у крестьян. Крестьяне на сей раз заупрямились. Провал авантюры грозил крахом политического режима. Поэтому крестьян сломили силой, несколько миллионов сжили со света, остальных загнали в колхозы, дочиста ограбили, вторично закрепостили, запретив покидать свои деревни. Как и всяких рабов, заставили работать даром, только за право пользования приусадебным участком. Результат оказался противоположным ожидавшемуся. Сельское хозяйство было подорвано так, что не восстановлено до сих пор. Страна из экспортера сельхоз-продуктов превратилась в их импортера. По нарастающей. Чтобы удержаться у власти, пришлось прибегать к кровавым провокациям и массовым репрессиям, затронувшим десятки миллионов человек, в том числе цвет офицерского и инженерного корпуса. Практически было истреблено почти все честное, самостоятельно мыслящее. Остальные, просто чтобы выжить, вынуждены были, следуя сатирическому завету Щедрина, 'применяться к подлости'. Страна превратилась в нечто среднее между гигантским концентрационным лагерем и этаким вселенским стройбатом, где работа шла по принципу 'солдат спит - служба идет'. Закономерный конец этой реализованной утопии казарменного социализма последовал в 1991 году. Гитлеру в 1940 году доложили, что несколькими унтерами в маршальских званиях 5-миллионная Красная армия была выдвинута из укрепленных районов по старой границе без прикрытия к новой границе - прямо под удар германских танковых колонн. А самолеты и танки стоят на аэродромах и танкодромах под открытым небом. Их можно уничтожить за несколько дней. После чего за несколько недель покончить со всем остальным. Соблазн был велик. Задумано - сделано. И действительно через три месяца 5 миллионов красноармейцев оказались мертвыми или в плену. Но им на смену пришли 12 миллионов солдат не Красной - Советской армии. Впрочем, это уже - особая история. А теперь задумаемся над тем, как могли бы развернуться события, если бы ленинский НЭП не был свернут Сталиным. Не было бы тотального погрома сельского хозяйства, массовых репрессий, 'обезглавления' офицерского корпуса. Посмел бы Гитлер напасть на СССР? И если бы посмел, пошла бы война так, как она пошла в 1941-42 гг.?
Курская дуга 1943 года могла обернуться 'Минской дугой' 1941-го
Фронтовики рассказывали, что в 1939 году уцелевшие от репрессий старые военспецы советовали Сталину не выдвигать армию к новой границе, а оставить её в укрепленных районах за старой, по линии Минск-Житомир. Кавалерийские корпуса заменить мотострелковыми и танковыми дивизиями. Воздушные и танковые армии скрыть в замаскированных укрытиях. А на пространстве между старой и новой границей оставить лишь войска прикрытия, причем все основные мосты и дороги заминировать. Что произошло бы при таком обороте событий, даже если бы Гитлер рискнул напасть на СССР? Его танковым колоннам, при любом сколь угодно мощном ударе, потребовалось бы несколько дней, чтобы преодолеть расстояние от новой границы до старой. Ясно, с большими потерями - тем более значительными, чем лучше была бы поставлена оборона прикрытия. За это время можно было основательно приготовиться к отпору и основными силами. Короче говоря, то, что произошло на Курской дуге в июле 1943 г., вполне могло бы произойти под Минском и Житомиром в июле 1941-го. И мы потеряли бы в несколько раз меньше людей, не допустили бы захвата противником огромных территорий. Правда, и Гитлер мог бы лучше подготовиться к войне, вовлечь в неё на своей стороне Японию и Турцию, не терять время и силы на осаду городов: Мы хотим обратить внимание на главное: чтобы судить о войне в таком ключе, старшеклассникам придется кое-что почитать о ней специально, хорошенько подготовиться, поспорить. Иными словами, мы вновь возвращаемся здесь к проблеме творчества школьников на уроке истории.
Если бы мы в 1991-м:
С 1989 года Ельцин стал знаменем протеста против опостылевшего и явно обанкротившегося политического режима, олицетворяемого Горбачевым. И в конце концов одержал верх благодаря поистине всенародной поддержке. В пылу страстей как то забывались причины, по которым Горбачев сместил Ельцина и сделал его своим смертельным врагом. Причины были тривиальные: дикое пьянство и еще более дикое самодурство. Но это означало, что такую патопсихологию нельзя было и близко подпускать к управлению страной. Что полностью подтвердила история России 1990-х годов. То, что в роли самодержавного главы государства оказался человек, ничем по сути не отличающийся от завсегдатаев пивного ларька, - полбеды. Словно Божье наказание за наше пошехонское поведение, судьба окружила его людьми, будто нарочно подброшенными нам нашими супостатами. Несколько жалких доктринеров - слепые игрушки в руках внешних сил, смертельно враждебных России. И тьма алчных проходимцев с единственным стремлением перекачать возможно больше нахватанных долларов на свои тайные счета в забугорных банках. Десятки и сотни тысяч долларов на самом 'низу' придворной челяди. Миллиарды - на самом 'верху'. Еще удивительно, как Россия вообще уцелела при таких паразитах-кровососах её экономики А теперь зададимся вопросом, как могла бы пойти история России в 1990-х годах, если бы Ельцин, отчаливая на очередной затяжной запой, передоверил бы страну не доктринерам и не хищникам-компрадорам, а обыкновенным профессионалам -управленцам, которые никогда не переводились на Руси? Куда повернул бы руль самый заурядный чиновник, не отягощенный заумью или алчностью? Прежде всего, он позаботился бы любой ценой сохранить единое социально-экономическое пространство, выгодное всем жителям бывшего СССР, кроме горстки местных чиновников и уголовников. И тем самым сохранить миллионы жизней, благополучие десятков миллионов семей. Разумеется, не в виде сохранения того военного лагеря, каким фактически являлся СССР. Да это и не нужно было после того, как мы проиграли Третью мировую войну за мировое господство, именовавшуюся 'холодной'. Далее, он позаботился бы о сохранении любой ценой кадрового потенциала страны, начиная с военно-промышленного комплекса, составлявшего основу экономики и кончая легкой промышленностью, строительством, сельским хозяйством. Опыт многих стран мира показывает, что все это - отнюдь не за пределами реального. Конверсия оборонной промышленности - это ведь не просто кастрюли вместо танков. И фермерство - не альтернатива крупным прибыльным аграрным предприятиям. При этом вовсе не обязательно было грабить народ, отнимая у него сбережения на 'черный день': есть уйма способов решения этой проблемы без дезорганизации финансовой системы. Тем более не обязательно превращать 'середняков' (по советским меркам) в 'бедняков' (по меркам российским), 'отпуская' цены при сохранении низких зарплат, к тому же часто годами не выдаваемых. Существует уйма способов поддержки минимально приемлемого уровня жизни, к которым и пришлось в конце концов обратиться, только спорадически, бессистемно, под нажимом отчаянно протестующих масс. Наконец, он позаботился бы о пресечении в зародыше самой настоящей мафизации страны, неизбежной при всяком переходе от тоталитаризма к рыночной демократии. Разумеется, никаких жульнических олигархов с миллиардами якобы законно нахапанного. Никаких жульнических псевдобанков с перекачкой за рубеж наворованной валюты. Никакой жульнической 'прихватизации' за бесценок, по знакомству, с неизбежными кровавыми переделами захваченного. И никаких 'воров в законе' или бандитов вне оного, открыто грабящих, убивающих и празднующих на глазах 'тотально коррумпированной части госаппарата'. Нет, это вовсе не 'искоренение преступности' - пустое словосочетание везде и всегда. Но введение поистине половодья преступности в обычные 'берега', как во всякой нормальной стране. Сказать, что при этом мы из ада сразу переместимся в рай - явное преувеличение. Но поразмыслить о таких материях на уроке истории - разве это хуже запоминания разных позорных событий 1990-х годов ?.. При этом как бы сами собой возникают вопросы дальнейших судеб России.
Будущее России непредсказуемо. Но предвидимо
Строго говоря, мы живем в мире не трех, а всего двух времен: прошлого и будущего, которое каждый миг 'перетекает' в прошлое. Правда, как справедливо поется в популярном шлягере, 'именно он называется жизнь'. Прошлое можно знать, но нельзя изменить, хотя порой очень хотелось бы. Будущее, наоборот, можно изменить, но нельзя 'знать' (как прошлое), хотя все время еще как хочется! Желающих понять, почему будущее непредсказуемо в принципе, отсылаем к 'Мастеру и Маргарите' М. Булгакова. Ведь там Воланд и прочая чертовщина заранее досконально знали, что и как с кем произойдет (читай историю о злосчастном буфетчике). И только дьявольски кривлялись людям на поругание. Короче, жизнь для каждого, кто точно знает, что и как произойдет через день, через год, через век, - просто теряет смысл. Вот почему Господь дал нам благость не знать, а творить свое будущее. Тем не менее, футурологи знают ХХ1 век - во всяком случае, первую четверть оного - ничуть не хуже, чем историки век ХХ-й и предыдущие. Только не в виде событий, а виде назревающих проблем и их возможных решений. Конечно, это менее романтично. Зато более полезно. Досконально известно, с какими проблемами столкнется мир в обозримом будущем ближайших двух-трех столетий. Этим занимается особое направление междисциплинарных исследований будущего, которое именуется глобалистика. Менее досконально, но все же достаточно хорошо известны пути решения этих проблем. Этим занимается альтернативистика, модификацией которой применительно к особенностям исследований прошлого мы занимались в данной статье. Что касается России, то она, согласно данным глобалистики, перестает быть 'Индией с германской армией' и входит в разряд стран чем -то средним между Мексикой и Бразилией, причем стремительно движется в сторону Колумбии. Единственная разница: там - бананы и кока, здесь - нефть и газ. Почитайте статью о Колумбии в любой энциклопедии (компрадоры, мафия, нищета, отсталость и пр.). Колумбия сегодня - это и есть Россия завтра при наблюдаемых тенденциях. Конечно, можно за сутки покончить с 'диким капитализмом' и криминальным базаром, в который превращена страна. Но тогда мгновенно попадешь из Боготы в Пхеньян или Гавану. Почитайте, что там происходит, каковы масштабы голода и террора. Хотите назад, в 1937 год? Пожалуйста, но вскоре - после еще одного моря крови - опять наступит 1984-й и снова придется думать, кто виноват и что делать. Можно встать под знамя наших доморощенных нацистов. Тем более, что русских не унижали так гнусно, как сегодня, вот уже ровно четыреста лет. Но тогда из Пхеньяна столь же мгновенно попадаешь в Сараево, в нынешнюю Югославию. Хотите такого же моря бедствий от Смоленска до Владивостока?.. Так неужели же нет иных путей? Почему же нет? Вон Словакия - отсталая окраина Чехословакии. Десятилетие назад она была неотличимой от Западной Украины, вообще от СССР. Она и сегодня отстает от Чехии по всем показателям. Однако намного меньше, чем мы - от неё. Как ей удалось выбиться в развитые страны мира, создать правовое государство и гражданское общество, к которому мы столь страстно и столь тщетно стремимся? Неужели это для нас - за пределами реального? Наверное, ответ на такой вопрос лучше обсудить в особой статье.
Свернуть