Поликарпов В. С.
Необычайный интерес представляет неосуществленный сценарий движения мировой цивилизации, связанный с решающим сражением между флотами Антония и Октавиана близ западного побережья Греции, у мыса Акциум, или Акций, которое произошло 2 сентября 31 г. до н. э.
По мнению О. Шпенглера, здесь должен был победить Антоний: 'Решалась совсем не борьба между Римом и эллинизмом; эта борьба была доиграна при Каннах. При Акциуме нерожденная арабская культура стояла против дряхлой античной цивилизации [167, 29].
Однако в реальности ситуация сложилась так, что флот Антония был разбит.
Клеопатра в разгар боя отплыла с доверенной ей частью флота в Египет, Антоний бросился за своей возлюбленной; сухопутная армия Антония сдалась без сражения. Летом 30 г. до н. э. Октавиан начал наступление на Египет и 1 августа торжественно вступил в Александрию. Антоний и Клеопатра покончили с собой. Египет был присоединен к римским владениям.
Теперь посмотрим, что привело к сражению при Акциуме, что за арабская культура, по выражению О. Шпенглера, могла родиться на свет и что собой представляла в этом случае последующая история.
Прежде всего выясним, какое содержание вкладывает в понятие 'арабская', или магическая, культура автор концепции множественности культур, вроде бы 'непроницаемых' друг для друга.
В 1-м томе своей книги 'Закат Европы' он следующим образом проводит различие между апоплоновской, фаустовской и магической душой: 'Я буду называть душу античной культуры, избравшую чувственно-наличное отдельное тело за идеальный тип протяженности, аполлоновской. Со времени Ницше это обозначение стало для всех понятным. Ей противопоставляю я фаустовскую душу, прасимвопом которой является чистое беспредельное пространство, а 'телом' - западная культура, расцветшая на северных низменностях между Эльбой и Тахо одновременно с рождением романского стиля в X столетии. Аполлоновским является изваяние нагого человека; фаустовским - искусство фуги. Аполлоновские - механическая статика, чувственные культы олимпийских богов, политически разделенные греческие города, рок Эдипа и символ фаллуса; фаустовские - динамика Галилея, католически-протестантская догматика, великие династии времени Барокко с их политикой кабинетов, судьба Лира и идеал Мадонны, начиная с Беатриче Данте' до заключительной сцены второй части Фауста. Аполлоновская - живопись, отграничивающая отдельные тепа резкими пиниями и контурами; фаустовская - та, которая при помощи света и тени творит пространства. Так отличаются друг от друга фреска Полигнота и масляная картина Рембрандта... Стереометрия и анализ, толпы рабов и динамомашины, стоическая атараксия' и социальная воля к власти, гекзаметр и рифмованные стихи: таковы символы бытия двух в основе своей противоположных миров. И в стороне, хотя и служа посредником, заимствуя, перетолковывая, передавая по наследству формы, появляется магическая душа арабской культуры, пробудившаяся во времена Августа в странах между Евфратом и Нилом, со своей алгеброй и алхимией, мозаикой и арабесками, со своими капифатами и мечетями, со своими богослужебными ритуалами и 'кисмет' [227, 187].
Атараксия - невозмутимость, полное спокойствие души, к которому, по учению стоиков должен стремиться мудрец. И далее во втором томе 'Заката Европы' О. Шпенглер в понятие 'арабская' культура включает самый широкий круг явлений позднеантичной, византийской, иудейско-талмудической и других культур. При таком понимании 'арабы' - это и грек Плотин, продолжающий линию платоновской мысли, и африканский латинянин Августин, тысячью нитями связанный с Цицероном и Вергилием, и творцы Талмуда, фиксировавшие специфическую устную традицию понимания Библии.
'Арабская' культура имеет свою предысторию, которая лежит в регионе древнейшей вавилонской цивилизации, служившем на протяжении двух тысячелетий добычей сменявших друг друга завоевателей. И вот после 300 г. до н. э. молодые народы этого региона, где от Синая и до Загра доминировала арамейская речь, рождается новое отношение человека к богу, совершенно новое ощущение мира пронизывает все сохранившиеся религии (зороастризм, иудаизм и дp.) и в результате, как отмечает О. Шпенглер: 'Дело шло об аполлоновском или магическом духе, о богах или едином боге, о принципе или халифате. Победа Антония освободила бы магическую душу; его поражение подчинило регион этой души окаменевающему цезаризму'!! 67, 29].
'Арабская' культура не могла развернуть свободно свои творческие силы в этот период, ибо она находилась под тяжестью греко-римской культуры, подкрепленной мощью Рима. И если в исходных регионах античной культуры - Греции и Италии, - а также в Африке, Испании и Галин происходит убыль населения, духовное опустошение, то в провинциях, относящихся к магическому миру, наблюдается расцвет и экономико-политических, и религиозно-метафизических возможностей сирийцев, парфян и других народов.
Запад начинает дряхлеть. Восток пробуждается и молодеет, что требует своего политического выражения. Восток в регионе Средиземноморья стремится эмансипироваться от идущего к своему концу Запада и развивать свои творческие потенции. Все это проявляется в революционных войнах между Марией и Суллой, Цезарем и Помпеем, Антонием и Октавианом.
Существенную роль в этом процессе сыграла и знаменитая Клеопатра VII, которую обычно знают по произведениям художественной литературы как сладострастную и притягательную женщину. В 51 г. до н. э. она заняла александрийский престол. Клеопатра была первым представителем династии Птолемеев, изучившим египетский язык (вообще же, она была полиглотом). Вот что пишет о ней в своих 'Сравнительных жизнеописаниях' известный древнегреческий историк Плутарх: 'Красота этой женщины была не тою, что зовется несравненною и поражает с первого взгляда, зато обращение ее отличалось неотразимой прелестью, и потому ее облик, сочетавшийся с редкою убедительностью речей, с огромным обаянием, сквозившим в каждом слове и в каждом движении, накрепко врезался в душу. Самые звуки ее голоса ласкали и радовали слух, а язык был точно многострунный инструмент, легко настраивающийся на любой лад - на любое наречие, так что лишь с немногими варварами она говорила через переводчика, а чаще сама беседовала с чужеземцами - эфиопами, троглодитами (по-видимому, имеется в виду какое-то нубийское племя, жившее в пещерах на западном берегу Красного моря. - Авт.), евреями, арабами, сирийцами, мидийцами, парфянами... Говорили, что она изучила и многие иные языки, тогда как цари, правившие до нее, не знали даже египетского, а некоторые забыли и македонский' [130, 43].
Очевидно, Клеопатра занималась самовоспитанием и самообразованием, так как годы ее становления приходятся на краткий период правления Береники, не имевшей времени заниматься сестрой. Любознательность подтолкнула Клеопатру изучить множество языков, чтобы черпать знания из книг и разговоров умных людей. Это способствовало постижению ею сильных и слабых сторон человеческой натуры, безмерное же честолюбие 'заставило использовать приобретенные знания для достижения намеченных целей' [130, 44]. Свое достоинство фараона Клеопатра действительно трактовала гораздо серьезнее, нежели ее предшественники, и всячески стремилась осуществить свои далеко идущие замыслы.
Для этого сложились вполне реальные предпосылки. Дело в том, что в поздний период эллинизма почти через весь цивилизованный мир прошла волна социальных движений и потрясений. На Востоке еще перед приходом римлян они приобретали также окраску борьбы с чуждым, греческим господством. Такие же процессы были присущи и Египту, последней, еще. по крайней мере, формально независимой великой эллинистической монархии. Эту страну уже с конца III в. до н. э. постоянно сотрясали восстания, направленные против центральной власти в Александрии, против всех богатых и находившихся у власти греков. Древнее египетское пророчество, переведенное на греческий язык, вещало о приходе таинственного царя-Обновителя и погибели приморского 'все пожирающего города, который станет местом для сушки рыбацких сетей' [269, 361]. Социальные и этнокультурные мотивы накладывались и взаимно проникали друг в друга. Картина жизни усложнялась происходящей борьбой внутри династии. В результате здесь не смогла возникнуть новая общая цивилизация, хотя именно господству Птолемеев над Нилом обязан своим появлением греко-египетского слой лиц, воспитанных в основном греческой культурой.
В такой-то ситуации и оказалась Клеопатра, стремящаяся осуществить замыслы, по масштабу равные целям Александра Великого.
Она умела мыслить и действовать, используя все доступные ей средства, а так как прежде всего была женщиной, то - также и оружие женщин. Например, когда возник раздор между нею и ее царственным супругом Птолемеем XIII, поддерживаемым умным и проницательным царедворцем-евнухом Потином, то она переоделась простолюдинкой, залезла в мешок, который ее доверенный слуга Апполиодор доставил Цезарю. В беседе с ним Клеопатра, зная о его сладострастии, применила самое действенное свое оружие - любовное искусство, приобретенное ею в древних храмах. Цезарь не смог устоять перед зовом прекрасной царицы, покорился ее воле и провозгласил ее наряду с Птолемеем XIII правителем Египта, не превращая его в римскую провинцию [130, 46-47]. Цезарь настолько подпал под очарование Клеопатры, что даже хотел (по крайней мере, по слухам) перенести столицу из Рима в Александрию. Более того, ориентализм его политики проявился даже в таком внешнем жесте, как реформа календаря на основе эллинистической (александрийской) науки.
Однако Клеопатре не удалось осуществить свои планы, посредством Цезаря управлять Римом, а через него и миром, ибо Цезарь был убит заговорщиками. Это ее все же не остановило, ибо она мыслила масштабнее, 'чем Митридат, стремилась осуществить мечту Александра о едином государстве, охватывающем всю Ойкумену от Геракловых Столбов до Инда' [269. 361]. Рим не опасался царя Митридата, но боялся Клеопатры, и для этого у него были реальные основания. Ведь она сумели подчинить своей воле Антония, одного из членов триумвирата, осуществлявшего власть после убийства Цезаря. В результате ожесточенной и кровавой борьбы к концу 36 г. до н. э. власть в Римской державе оказалась поделенной между двумя триумвирами - Октавианом, управляющим Западом, и Антонием, господствовавшим на Востоке. И если Октавиан оставался в Риме, то Антоний находился на Востоке. Он публично заявил о своем браке с Клеопатрой. В борьбе с Октавианом Антоний явственно выступал как деятель, ориентирующийся на Восток. Это выражалось и в его фактическом положении (рядом с Клеопатрой) монарха восточного стиля. Он начал дарить Клеопатре и своим детям от нее отдельные части восточных римских провинций, чеканил монеты с изображением себя и Клеопатры. Эти действия вызывали крайнее раздражение римлян, чем воспользовался Октавиан - римский сенат объявил Антония 'врагом республики'. Столкновение между ними было теперь неизбежным.
И оно произошло в морской битве 31 г. до н. э. у мыса Акциум, где благодаря действиям Антония и его полководцев войска Октавиана были разгромлены. Победитель взял Рим, расправился со всеми сторонниками Октавиана, казнил самого Октавиана и стал единым правителем огромной Римской державы. Ситуация в ней коренным образом меняется, ибо битву при Акциуме пропаганда изображает как победу Востока над Западом: 'Чудища-боги идут и псоглавый Анубис с оружием против Нептуна на бой и Венеры против Минервы'. -пишет о сражении при Акциуме Вергилий в 'Энеиде' [35, 280]. И все начинает меняться как в Римской державе - она превращается в империю восточного типа, - так и на эллинистическом Востоке.
Прежде всего Антоний переносит столицу из Рима в Александрию. Этот акт был грандиозным символом, ибо он произошел в решающее для становления ранней магической культуры время. Александрия, основанная македонским завоевателем на месте рыбацкой деревушки Ракотиды, воплощала все великолепие Востока. Путано, но правдиво о ней говорит в 'Мимиамбах' Геронда, старая сводня: 'Все, что может существовать или случиться на земле, есть в Египте: богатство, спорт, власть, голубое небо, слава, зрелища, философы; золото, прекрасные юноши, храмы богов адельфов, добрый царь, Мусей, вино, все хорошее, чего можно пожелать, и женщины, сколько женщин...' [122, 60]. Александрия представляла собою самый космополитический город на всем эллинистическом Востоке, где проживало, по свидетельству Страбона, более миллиона человек - греков, египтян, сирийцев, евреев и представителей других народностей.
Александрия находилась на перекрестке торговых путей между Востоком и Западом. Югом и Севером. Через нее транзитом снабжалось все Средиземноморье дарами Центральной Африки (слоновой костью, золотом, страусовыми перьями, черными рабами, дикими животными), арабских стран и Индии (пряностями, ароматическими веществами, благовониями, шелком). Александрия - это политический и экономический центр империи Антония и Клеопатры, использующий для управления громадный бюрократический аппарат, а также производящий различные товары, в том числе и предметы роскоши, известные во всем мире. И наконец, Александрия - один из наиболее оживленных культурных центров мира эллинизма. Блеском своей культуры она обязана знаменитым поэтам, ученым, философам, эрудитам, скульпторам, резчикам и другим представителям творческих профессий. Рим же, лишенный своего центрального положения, превращается в один из провинциальных городов громадной эллинистически-восточной монархии. Именно о такой монархии в свое время мечтали и Сулла. и Цезарь, заплатившие за это жизнью.
Клеопатра вместе с Антонием занялись укреплением своей империи, учитывая условия Востока и вместе с тем ориентализируя Рим и западную часть Средиземноморья. Держава была поделена на провинции, во главе которых стояли наместники, чья военная и гражданская компетенция напоминала положение стратегов, стоящих во главе номов (в Египте) или сатрапов (в государстве Селевкидов). Верховные правители использовали свою абсолютную власть весьма гибко, чтобы подчинить и удержать в руках те государства эллинистического Востока, в которых имелись специфические условия (например, в Пергаме, где цари во II в. до н. э. сумели совместить свою монархическую власть с внешне демократическими формами правления). На востоке новой империи сильны были не только традиции эллинизма, но и сохраняли влияние различные сакральные цивилизации - персидская, египетская, сирийская и другие. В восточных обществах этика публичной жизни не была так развита, как некогда в республиканском Риме. Эти общества были издавна приспособлены к деспотической форме правления, и поэтому система управления эллинизированной монархии, основанная Антонием и Клеопатрой, и соответствующая местным традициям и потребностям, дала хорошие результаты. Входящие в империю земли Востока сумели приумножить свой демографический потенциал и сохранить социальную организацию, гораздо более древнюю, чем римская в ее республиканских формах.
Теперь Клеопатра получила возможности осуществить на практике то, что не удалось Александру Великому - создать мощную и прочную мировую империю. Понятно, что это требует учета сложившейся социально-политической реальности, которая в Азии выглядит совершенно иначе, чем в районах Рейна и Дуная или Африки в верховьях Нила и Сахары.
За двадцать два года до битвы при Акциуме здесь произошло разделение сфер политических влияний, когда войска царя парфян, Орода II, нанесли под Каррами сокрушительное поражение римским легионам. Это сражение положило конец восточной экспансии Рима, который, несмотря на многочисленные последующие попытки продвинуться дальше, вынужден будет удовлетвориться границей по Евфрату. Плутарх рассказывает, как вместе с головой побежденного римского предводителя, Красса, Ороду доставили весть о победе. Парфянский царь, не первый из династии Аршакидов знающий в совершенстве греческий язык, в это время смотрел представление трагедии Еврипида 'Вакханки'. В конце пьесы царь Фив, Пенфей, попадает в руки взбешенных почитательниц Диониса, которые его разрывают на части из-за того, что он выступал против культа вина и веселья. Вакханками предводительствует его собственная мать, Агаве, и она-то появляется на сцене с головой сына. Играющий эту роль трагический актер Ясон выступил перед Ородом с головой Красса [160, 231].
Это повествование имеет почти ценность символа - мир за Евфратом отличался от греко-римского. Он в определенной мере еще оставался варварским, но уже был пронизан греческой культурой. Не следует забывать, что по обе стороны этой реки жили эллины, в основном эллины по духу. 'Греческий' Восток - это не только Александрия, Антиохия, крупные города Малой Азии и тонкий слой культурной элиты в Египте, Сирии или Анатолии. Более или менее истинных эллинов мы встречаем при дворе парфянских царей, которые сами называя себя 'филэллинами' и даже сделали греческий язык государственным. Эти правители содействовали также возникновению нового искусства, основывающегося на персидских и весьма выразительно греческих образцах. Эллины встречаются также в городах, расположенных в глуби Парфии, в Селевкии - над Тигром или в Сузе и даже далеко за границами царства Аршакидов. Они живут также над Оксом или Индом. Этот эллинский Восток сыграл важную роль в истории культуры и цивилизаций.
После битвы при Каррах мир, по мнению греческих и латинских авторов, был разделен между Римом и Парфией. И если население крайних восточных владений Рима нередко видело в парфянах потенциальных освободителей от римского ига, то подданные Парфянской державы, жившие на ее западных границах, часто питали надежды на помощь Рима. Вот почему Рим пытался завоевать Парфию. Однако парфянская война Марка Антония окончилась поражением. После смерти Антония (он умер в 26 г. до н. э., ибо обладание Клеопатрой длительное время не проходит даром) Клеопатра , сохранившая свое обаяние и красоту, завлекает в свои любовные сети парфянского царя Фраата IV. Используя все средства, находящиеся в ее распоряжении, она добивается того, что огромное парфянское царство переходит под ее владычество.
Утверждению ее власти способствовало то, что в Парфии сохранились города полисного типа, греческая культура, а также селевкидские анархии и гипархии, 'видимо, сохранившиеся в ведении сатрапий' [201, 261]. Чтобы укрепить свои позиции, Клеопатра поощряла брачные союзы своих родственников и приближенных с парфянами и местной аристократией (иранцами). Преемники могущественной монархии получили от нее завоеванное при помощи регулярной парфянской армии государство Бактрия и столкнулись с китайской империей Хань в Восточном Туркестане. Однако это не привело к вооруженным конфликтам. Напротив, были установлены египетско-парфяно-китайские торговые связи. Открытие в I в. до н. э. муссонного течения способствовало облегчению торговли пряностями и предметами роскоши, которые шли в Александрию из Индии и стран Дальнего Востока.
В первые столетия нашей эры громадная держава, основанная Антонием и Клеопатрой, фактически превращается в ранний халифат. О нем О. Шпенглер пишет следующее: 'Этого молодого мира первых столетий нашей эры наши специалисты по древней истории и по теологии просто не видят... в те же ранние века возникает... великолепная схоластика и мистика магического стиля, которые процветают в прославленных высших школах всего арамейского региона: в персидских школах Ктасифона, Решайна, Гунджишапура, в иудейских школах Суры, Нехардеи и Пумбадиты, в школах прочих 'наций в Эдессе, Нисибине, Киннесрине. Здесь расположены центры процветающей магической астрономии, философии, химии и медицины...' [167, 31, 32].
Магическая душа, скованная римскими путами, освобождалась. И заложенное в пророческих религиях как предчувствие, проступавшее в метафизических контурах к эпохе Александра Великого, теперь осуществляется в цивилизации, пробудившей к жизни первобытное чувство страха и вытекающее отсюда мировосприятие 'покорности', или 'ислама'. Эта цивилизация ассимилировала не только иудаизм и традиции Авраама, но также культуры, религии и обычаи всего региона Ближнего Востока.
Цивилизация 'покорности' единому богу вобрала в себя и возникшее христианство с его общечеловеческими ценностями, что и придало новой религии статус мировой, вполне соответствовавший универсальной империи типа халифата. Эта религия является не просто ядром культуры, но и представляет собою образ жизни. Она способствовала духовному объединению народов громадной империи, о котором < мечтал еще Александр Великий. К ней приобщился и слой многочисленной и зажиточной 'буржуазии', извлекавшей доходы прежде всего из торговли, ремесла, а иногда и скупки земель. Материальный и интеллектуальный уровень последней был весьма высоким, что вызвало глубокие изменения в быту. Эта 'буржуазия' любила не только радости жизни, вкусную пищу, куртизанок, удобные дома, но и более утонченные удовольствия, доставляемые поэзией, искусством, философией.
Именно этот слой 'буржуазии' способствовал экономическому объединению империи, растянувшейся от Индии до Испании и Британии. Ремесленники и организаторы различного рода производств выезжали из Египта. Сирия, Малой Азии, Греции в недавних варварских провинциях создавали предприятия, чьи товары распространялись не только но всей империи, но и за ее границами. Из варварских стран Севера Александрия вводила меха, янтарь и другие ценные товары, поставляя взамен изделия из керамики, стекла и металла, вина и монеты. Из портов на Черное море расходились пути, по которым александрийские товары доходили до Урала. Караваны перевозили коренья, масла, бижутерию и другие предметы сбыта через пустыни Аравии и Месопотамии, а также морским путем в Индию. Флот, курсирующий между Египтом и Индией, снабжал александрийский рынок не только индийскими, но и китайскими товарами (впрочем, последние доставлялись и через Туркестан). Прежде всего доставлялись такие товары, как слоновая кость, жемчуг, драгоценные камни, коренья, шелк и наркотики. Индийский и китайский импорт оплачивался золотыми монетами, которые сегодня обнаруживают при археологических раскопках на территории от Индии до Китая.
В Европе из-за распространения цивилизации 'покорности' мы не найдем ничего похожего на христианскую церковь. Здесь расцветает блестящая культура мусульманского типа. Возникают новые философские школы, такие же, как на Востоке, рождаются мистические системы, подобные суфизму В Европе, как и во всем мире к западу от Китая, происходит интеллектуальный подъем. Принятие Европой 'арабской' (магической) культуры привело к тому, что она ничем принципиально не отличалась от Азии с ее вечным подходом к миру. Пути ее развития стали такими же, что и классические траектории эволюции цивилизаций Востока.
В действительности же поражение Антония у мыса Акциум предопределило иной путь развития Запада и задержало на несколько веков рождение исламо-арабской цивилизации.
Список литературы см. тут.
Свернуть