Февраль
2012 (7520)
alternativa.lib.ru > Альтернативная история
> Футурология
Обновления
Японский раджа (Завоевание Индии)
Изби Д.

Британская Индийская империя была периферией предвоенного стратегического планирования японцев, включая и то, какие выгоды может извлечь Япония из развернувшегося в Индии движения за независимость{111}. Тем не менее, как только стратегия Японии повернула в сторону противостояния западному империализму, а также в сторону экономического присутствия в Азии, Индия приобрела дополнительное значение. В результате предвоенной стратегической 'переоценки' Индии японцы сначала увидели в ней базу поддержки вражеских соединений в Наньяне, богатой полезными ископаемыми области Юго-Восточной Азии, где был центр стратегических интересов Японии. Они не примеривали свои ограниченные плановые ресурсы к тому, каким образом можно атаковать базу, прервать или прекратить ее работу или как направить политику Японии на поддержку индийского национализма и антиимпериализма. Кроме того, отсутствие долгосрочного планирования позволило согласовать стратегию с большей легкостью, чем другим воюющим странам. Это стало возможным из-за набирающей силу тенденции - по мере того как стратегический выбор становился все уже - концентрировать внимание на внерациональной оптимистической мысли о том, что при достаточно крепком духе лидерства, достаточной смелости и любви к [236] Японии все сложится как нельзя лучше. Таким образом, при вторжении в Индию японцы руководствовались не столько особыми планами или даже стремлением достичь запланированной цели, сколько своей способностью не упустить возможность. С более рациональной точки зрения - японцы подчеркивали успешность того, что мы сейчас назвали бы 'способностью к быстрой реакции', особенно упирая на активность. Понимая, что они вряд ли способны одержать верх в масштабной войне на истощение, японцы считали особенно важным решать, планировать и действовать быстро, извлекая пользу из промежуточных побед. Примерно такова была цель японских военных на уровнях тактики, боевых действий и стратегии.

Это означает, что, когда в самом начале войны Япония осознала, что Индия станет ключевым членом 'Великой сферы восточно-азиатского сопроцветания', это не привело к большому нарушению планов, хотя предвоенная стратегия и предусматривала, что Бирма обеспечит западный периметр обороны{112}. Даже Бирма была позднейшим дополнением; японские операции были первоначально нацелены скорее на то, чтобы перерезать бирманскую дорогу в Китай, чем на то, чтобы открывать широкий фронт против союзников.

Лязонские конференции, проведенные в Токио в ноябре 1941 года, подчеркнули полезность скорее непрямого политического проникновения в Индию, чем непосредственного военного вторжения{113}. Это давало японцам возможность не ввязываться в бесконечную наземную войну в Азии - такую, как в Китае. Однако происшедшие в течение нескольких месяцев перемены заставили японцев пересмотреть свой стратегический взгляд на Индию. Фактором, который расширил стратегическую точку зрения японцев на субконтинент, стала перспектива сотрудничества между союзниками. Даже если Японии и Германии не нужно было совместно противостоять Советскому Союзу, успех Германии в Северной Африке, на Среднем Востоке (включая неудавшийся переворот в Ираке) и возможное [237] продвижение на юг Азии с южных границ Советского Союза, все предпологали, что германо-японское 'сотрудничество' может вылиться в ценную стратегическую концепцию.

То, что этого не случилось, произошло не по вине Хироши Ошимы, японского посла в Берлине. Он, возможно, никогда не понимал слабости стратегии немцев и их неспособности (или нежелания) заглянуть чуть дальше текущей боевой ситуации{114}. Но и он, и его германские коллеги видели, что англичанам приходится отводить дополнительные силы на западные подходы к Индии и что это может ослабить их способность отразить японскую атаку с востока. Они также подняли - но не решили - вопрос о том, будет ли целью похода на Индию разрушение охватывающих весь мир британских путей коммуникации или же целью этого похода будет продолжение японской экспансии против Бирмы со стороны юго-восточной Азии. Вполне естественно, что немцы были больше заинтересованы в атаке на Цейлон{*38} и последующих атаках в Индийском океане. Они бы оказали более непосредственное воздействие на положение союзников в Северной Африке и на Среднем Востоке, чем на сражения, которые сформировали бы будущее Японии. В ответ в декабре 1941 года в Берлине посол Ошима предложил синхронизировать японо-германский поход на Индию. 'После захвата Сингапура Япония должна повернуть на Индию. Когда Япония атакует Индию с востока, будет полезнее всего, если германские войска подойдут к Индии с запада'{115}.

Однако, хотя германским войскам так и не суждено было перейти пределы Индии, японцы с энтузиазмом взирали на то, что на поверку оказалось иллюзией союза. Это подтвердило, что Индия будет включена в список целей, который расширился после побед 1941-1942 годов, хотя эта цель и была более отдаленной, чем другие насущные цели Японии. Тем не менее, поскольку довоенные планы Японии были сметены после падения Сингапура тем, что потом назвали 'болезнью [238] побед', состав 'Великой сферы восточно-азиатского сопроцветания' был пересмотрен и туда была включена Индия{116}. То, как это следовало исполнить, было решено заранее, поскольку японские стратегия и планирование оставались по большей части сосредоточенными на экспансии. Японский флот отозвался на победы 1942 года планированием масштабных продвижений, основной целью которых были Гавайи, но была и Индия{117}. Говоря словами адмирала Матоме Угаки, главы штаба Объединенного флота: 'цель нашей стратегии - высадиться на Гавайях, Фиджи, Самоа и в Новой Каледонии, а также овладеть Индией и уничтожить Британскую эскадру в Индийском океане{118}. Однако планы по захвату Австралии здесь заканчивались, и японцы осознали, что одновременная атака на Индию представляет собой непреодолимую проблему{119}. Поэтому если и Индия, и Австралия были частью вновь расширенного списка стратегических целей, их следовало расположить по порядку.

План - ничто, планирование - все

В начале 1942 года главным сторонником индийской операции был премьер-министр Тодзио{120}. В своем мнении он противостоял генералам Хисаиши Тероши (главнокомандующему Южной армией, со штаб-квартирой в Сайгоне) и Ходзимэ Сутияма (руководителю Генерального штаба армии), а также множеству разведчиков. К беспокойству по поводу стратегического направления Японии они прибавляли беспокойство по поводу опасности успеха, который оставит Японию в оккупации. Они считали индусов неспособными создать организованное государство - после выдворения британцев. У этих руководителей было мало времени для поиска неяпонских союзников, они не доверяли даже своим собственным помощникам из Индийской национальной армии (созданной по приказу Тодзио) в той же степени, в какой они поначалу не доверяли [239] [240] своим бирманским пособникам, которых они теперь пытались организовать, чтобы обеспечить поддержку японскому режиму{121}.

Однако армия нашла Индию возможной целью - частично в качестве альтернативы амбициозным военно-морским планам захвата линии круговой обороны в Тихом океане{122}. Это, по крайней мере, не повлекло бы за собой введения в бой по частям, к чему привела бы стратегия военно-морского флота. При принятии решения о походе против Индии планирование должно было начаться в январе - феврале, в конце Малайской кампании. Любое движение на Индию до начала майского сезона дождей могло означать перенос кампании по захвату Верхней Бирмы, включая жизненно важные аэродромы в Мандалае и Лашо, открывавшие путь на Китай. Это значило бы, что силам, направлявшимся теперь в Бирму, придется иметь дело с оставшимися в Верхней Бирме британскими и китайскими соединениями во время сезона дождей при весьма ограниченных ресурсах.

В начале 1942 года японцы увидели те же две тактические возможности, что и немцы (и британцы), наступательных операций. Можно было во время движения на Индию одновременно высадиться на Цейлоне, что давало бы возможность угрожать британским путям снабжения в Индийском океане, около мыса Доброй Надежды, или сразу вторгнуться в Индию, начав атаку через границу в Бирме, как только закончится Бирманская кампания. Механизмы атак также были неясны. Были рассмотрены как возможность морских рейдов - вариант, которому отдавал предпочтение флот, - так и возможность высадки{123}. Обе наступательные операции планировались как Операция-11 и Операция-21, против Цейлона и Индии соответственно{124}.

Казалось, атаку японцев 1942 года на британские соединения отразить невозможно. За триумфом при Сингапуре последовало стремительное продвижение по территории Бирмы, несмотря на вмешательство [241] китайцев и тяжелые условия местности, которые вкупе с плохо организованным снабжением затрудняли продвижение японцев больше, чем действия англичан. Следовало решить вопрос о том, какой будет следующая цель. Очевидно, что теперь события обгоняли планы ноября 1941 года.

Потребность в быстрой разработке стратегических планов преследования - когда не было ни времени, ни желания для активного анализа возможностей - появилась, когда Япония отошла от следования довоенному планированию после достижения в 1941-1942 годах первоначальных целей{125}. То, что осталось от довоенного планирования, значило: японцы поняли, что непродуманное нападение на Индию есть авантюра и неоправданная трата сил. Оно могло бы привести к немедленной - или отдаленной - катастрофе. Однако общая стратегическая ситуация значила, что японцы поняли: если они не одержали тактическую победу над союзниками в первые шесть месяцев войны, то вряд ли одержат победу в конце. Очевидно, что Индия была тем фундаментом, опираясь на который союзники с их индустриальным преимуществом смогут наконец укрепить силы и снова занять Бирму - и, кроме того, Юго-Восточную Азию. Японцы также не питали иллюзий относительно того, что политическая неразбериха в Индии, возможно, предотвратит такое развитие событий.

Претворение в жизнь этой весьма рискованной стратегии было бы сложным делом, которое значило бы отправку в Индию войск, измученных малайской и яванской кампаниями. Они будут действовать согласованно, в несколько приемов. Дивизии, ответственные за начало вторжения, должны будут прибыть из центрального резерва Японии и Маньчжурии. Это само по себе было рискованно. Дивизии, которые воевали в Малайе, извлекли огромную пользу из интенсивных тренировок во Французском Индокитае, но теперь у них не будет времени на это, поскольку следующие одна за другой операции должны были получить стратегический импульс, который дали бы победы Японии. [242]

Независимо от того, стал ли бы целью Цейлон или сама Индия, выбор возможности, подразумевавшей высадку, потребовал бы стягивания конвоев сравнительно небольшого количества японских - и все более необходимых - быстроходных торговых кораблей. Это означало нарушение графика плавания конвоя и неизбежное сокращение стратегических запасов топлива, стали и других стратегических материалов до уровня много ниже того, что считался приемлемым.

Помимо необходимости нового стратегического планирования, передвижения японцев привели их к контакту с новыми народами Азии. Японцы постепенно начинали видеть себя так, как их представляла их же пропаганда, - освободителями Азии от власти белых. Жестокость их собственного десятилетнего правления в Корее и война с Китаем никак не влияли на 'фильтр восприятия', который создавали японские специалисты по принятию решений. Противоречия, которые все отчетливее толкали Британскую империю к ее концу - как Империя, узаконившая военную мобилизацию на демократической основе и самоуправление, могла запретить это Индийской империи, - не существовали применительно к Японии. Поэтому японцы были удивлены нарастанием напряжения между управляющими и управляемыми в своей новой Империи и тем, что оно было явным не только со стороны этнических китайцев, которые стали первыми жертвами репрессий.

Оборона Индии

Англичане торопливо готовились к обороне Индии. До этого они не предполагали, что угроза может прийти с востока{126}. Так как это произошло вскоре после поражения при Сингапуре, мало что можно было сделать. Многие из доступных ресурсов - дивизия британской пехоты, авиакрыло истребителей 'Харрикейн' - были потеряны в той и доследовавшей за ней яванской [243] катастрофах. 31 марта британский Объединенный штаб планирования определил, что, если японцы решатся на стратегию прямого захвата в отношении Индии, это будет грозить Британии поражением{127}.

У англичан были весьма слабые позиции обороны против любой из возможностей японцев. Черчилль говорил на закрытой сессии в Палате общин: 'Японцы вместо этого{*39} могут вторгнуться в Индию. Без сомнения, они могут, если решат сосредоточить усилия, вторгнуться в Индию, захватить большую ее часть, взять Калькутту и Мадрас и, конечно, производить безжалостные налеты на беззащитные индийские города'{128}. Индийский главнокомандующий, фельдмаршал Уэйвелл, имея в своем распоряжении всего одну британскую и шесть плохо обученных и вооруженных индийских дивизий в Северо-Западной Пограничной провинции, понимал, что основная угроза придет из Бирмы. Однако его соображения били отвергнуты руководителями штаба в Лондоне, перебросившими его британскую дивизию на Цейлон{129}.

Администрация соседней с Бирмой Бенгалии не была готова оказаться на переднем крае крупного сражения. Она была не способна справиться с потоком беженцев и военными подкреплениями; в то же время она столкнулась с националистами, которые снова стали вести себя беспокойно. Такие районы, как Кенте, Миднапур и Дакка, большую часть времени находились в состоянии открытого противостояния{130}. Ограниченный контингент наличных британских войск обеспечивал безопасность внутри страны. Возникла угроза мятежа, которая все возрастала по мере того, как возрастала уверенность населения Индии в том, что японцев не остановить и что британское правление в Индии обречено{131}.

Вдохновители индийских националистов расходились во мнениях о японской угрозе, уже стоявшей на пороге. Партия конгресса, стержень индусского национализма, была против участия в войне, в которую [244] ввел Индию вице-король, не спросив согласия индусов. Тем не менее, конгресс не был единодушен. Такие лидеры, как Джавахарлал Неру, предлагали более активное участие индусов в войне в обмен на немедленную независимость или хотя бы получение ее гарантий. Радикалы из Партии конгресса, которые еще до войны отказались от лидерства - такие, как Сабхаш Боз, - видели в японцах позитивную силу и искали их поддержки.

Мусульманская Лига, не так давно отличавшаяся заявлениями о том, что их страна есть часть бывшей империи, была больше открыта для сотрудничества с британцами, но членов Лиги беспокоила перспектива доминирования индусов. Марксисты (например, М.Н. Рой) призывали сохранять верность антигитлеровской коалиции, в которую входил Советский Союз. Махатма Ганди продвигал идею пассивного несотрудничества с японцами как единственно возможную моральную политику. Коротко говоря, мало было единодушия, которое могло бы 'эксплуатировать' - как в смысле организации патриотического сопротивления японскому вторжению, так и в смысле его поддержки - для того, чтобы завоевать независимость.

Попытка справиться с националистическими волнениями, подрывавшими оборону Индии, привела к присылке в марте 1942 года миссии Криппса. Сэру Стаффорду Криппсу, британскому политику, весьма сочувствовавшему, по крайней мере, предвоенному подходу Партии конгресса к вопросам индусского национального движения, пришлось потрудиться. Очень трудно было найти точки соприкосновения между желанием националистов использовать величайшую опасность момента для максимального политического нажима и нежеланием Черчилля и вице-короля идти на уступки в такое время.

Май 1942 года застал британскую Индийскую империю в самом плачевном состоянии, психологически и политически. Такого не было за всю ее историю. [245] Население Индии было поражено японской мощью. Кажущееся безостановочным движение вперед производило на гражданских и солдат впечатление, подобное тому, что испытали французы в 1940 году или жители Северной Африки во время самых удачных моментов похода Роммеля. Результатом этого броска стало то, что при высадках японцев в районе Калькутты им не было оказано никакого сопротивления до тех пор, пока Адмиралтейство не стало считать, что сугубое ударение следует сделать на 'особых мерах' - таких, как подготовка взрывов{132}. Дискуссия о широкомасштабном применении тактики выжженной земли в дальнейшем подорвала боевой дух. В Индию еще не проникло ни одного слова о зверствах японцев в Юго-Восточной Азии или о том, что некитайцам тоже пришлось испытать всю тяжесть японского правления.

Япония вторгается в Индию

Ключевое решение, принятое японцами, состояло в том, чтобы сделать мгновенный рывок за пределы того, что всего несколько месяцев назад рассматривалось как их стратегическая сфера влияния и линия обороны. Удар по Индии был бы оправдан на самом высоком уровне - и служб, и правительства. Стратегическая цель японцев сейчас заключалась в том, чтобы блокировать путь на Китай не контролем над аэродромами, а победой над британской Индийской империей. С удвоенной силой проводя в жизнь концепцию Клаузевица о центре притяжения, японцы стремились не допустить союзников на базы, с которых те могли бы как снабжать Китай, так и развернуть наступление и отвоевать Юго-Восточную Азию.

Конечный план являл собой вариант Операции-21, предложенной генералом Шодзиро Иида, командующим 15-й армией. Он склонялся к вторжению в долину Ганга{133}. Окончательное решение состояло в том, чтобы сочетать то, что уже выполнялось, с 'десантной [246] составляющей' Операции-21. Это включало в себя уже выполняющийся план проведения в Индийском океане рейдов японскими ударными группами авианосцев, укрепленными быстроходными эсминцами и танкерами. Эта группа продолжала бы участвовать в операции, однако после атаки на Цейлон и закрепления на острове она должна была бы заняться преследованием остатков британских соединений, а затем прикрывать прибытие двух следующих, более медленных соединений - большого конвоя вторжения и еще одного соединения эсминцев и их эскорта для обстрела берега и для того, чтобы сломить сопротивление британских эсминцев после вторжения.

Основной причиной такой смены стратегии японцев, решения, что стратегический резерв будет наиболее полезен именно в походе против Индии, была улучшившаяся работа разведки. До войны японская разведка уступала британской - до тех пор, пока захват Французского Индокитая не предоставил им базу{134}. После этого рейды воздушной разведки над Малайей показали, насколько непрочно положение англичан. Японцы поздно поняли, что для уступающих по численности нападающих разведка с ее возможностью обнаружить временные преимущества, которые могли бы помочь осуществлению авантюрных планов и обеспечить возможность быстрого развертывания, может стать ключевым понятием.

До войны японцам не удалось покрыть субконтинент сетью разведки. При оценке сил в Индии в 1942 году они просчитались в большую сторону. Они считали, что там находится полмиллиона человек, или тридцать (семь британских и двадцать три индийских) дивизий{135}. Тем не менее у них, возможно, были общие соображения о том, что недавно набранные многочисленные дивизии индийской армии были поверхностно, плохо обучены, с очень малочисленным офицерским и сержантским составом. Индийская армия не создавалась для крупномасштабных акций, и набор и обучение новобранцев все еще в большой степени зависели [247] от умения строевых офицеров и сержантов. Не было также эффективной программы для того, чтобы сде лать уроки других фронтов понятными тем частям, которые все еще формировались в Индии.

Однако были и другие источники разведданных, убеждавшие японцев в том, что прямой удар по Индии сработает так, как надо. Это была область, где помогали немцы. Германо-японское 'сотрудничество' было, конечно, по большей части иллюзорным, но разведка была той областью, где потенциальные результаты были самыми высокими. Повреждение кабельной связи британцев на Среднем Востоке весьма снижало надежность во время долгих переходов или чаще делало возможным радиоперехват. Немцы действительно смогли перехватывать и декодировать магистральные коммуникации между Индией и Британией; сообщения были затем переданы Японии в степени, какой еще не достигало сотрудничество в рамках гитлеровской коалиции.

Из этих отчетов японцы уяснили слабость войск, оборонявших Индию, - ключевая информация, - и более того, им стало известно о смятении и пораженческих настроениях среди англичан, а также их мнение о том, что вторжение японцев будет тормозиться скорее собственной малочисленностью последних, нежели сопротивлением, которое сможет оказать британская Индийская империя. Японцы оказались в состоянии самостоятельно понять, что у неприятеля есть одна область наибольшей духовной слабости: ни англичане в Лондоне и Дели, ни большинство индусов не хотели идти на жертвы, чтобы нанести поражение Японии, - потому, что убежденность в законности британского правления была поколеблена, и это сводило на нет любые материальные преимущества, которые могли бы иметь оборонявшиеся.

Воспользоваться этим временным кризисом - пока Черчилль не смог организовать переходное правление или Индийская армия не смогла решить проблему обороны Индии эффективно - значило нанести удар до начала сезона дождей в середине мая [248] .

Первая фаза операции началась в середине марта с высадки на Андаманских островах (оставленных их ограниченным британским гарнизоном), в то время как японский флот решительно и серьезно входил в Индийский океан. В первые две недели Первый воздушный флот вице-адмирала Тюити Нагумо не сумел потопить британский боевой флот, который остался вне пределов досягаемости, однако потопил авианосец 'Гермес', крейсеры 'Дорсетшир' и 'Корнуолл', а также огромное количество меньших по размеру военных и торговых кораблей в Индийском океане. Поскольку угроза со стороны британских воздушных и морских сил отступила, японцы серьезно разрушили порт в Тринкомали, в том числе нефтебазу и верфи. После этого авианосцы отправились на север и повторили то же самое в Бенгалии, поражая аэродромы и военные сооружения в окрестностях Калькутты и Читтагонга. На этот раз, однако, портовые сооружения не пострадали.

До этого момента все шло в соответствии с первоначальным планом, подразумевавшим рейды в Индийском океане, хотя и с опережением в несколько недель. Но среди средств концентрации японских авианосцев были самолеты предварительной разведки, защищающие войсковой контроль и боевую эскадру во время их вхождения в Индийский океан при радиомолчании. Однако англичане при помощи переданных им США декриптов и других средств разведки вскоре поняли, что это - не обычный рейд авианосцев. Тем не менее оставалось неясным, что станет мишенью - Цейлон или Индия. Цейлон все же получил основную часть подкреплений.

Таким образом, нападение японцев на Индию в начале апреля стало неожиданностью; в главном ударе этого броска участвовали две дивизии, высадившиеся к юго-востоку от Калькутты, у Баласора, в штате Орисса. Другое соединение, не такое большое, высадилось на берег между Читтагонгом и правым флангом плацдарма. Это была маленькая по стандартам [249] высадки десанта группа; снабжение было организовано наспех и при очень скудной материальной базе, даже по японским меркам. Прошло несколько недель, прежде чем следующие дивизии были готовы к высадке.

Но, хотя японцы и рисковали встретить немедленное противодействие, у них было достаточно сил, чтобы обезопасить плацдарм высадки от контратаки англичан, которую те готовы были начать. В начале 1942 года англичане испытывали недостаток резервов, их готовность двинуть запасные формирования на юг от Северо-Западной Пограничной провинции была ограничена волнениями среди гражданского населения, которые сказались на железнодорожном движении и создавали сложность с инфраструктурой.

Акции эти не распространялись по всей стране, волнения не переросли в восстание, но перекрывание железнодорожных путей и серьезные повреждения телеграфных линий, организованные в ключевые моменты, лишили англичан возможности послать резерв к месту высадки японцев{136}. Англичане в ответ арестовали лидеров Партии конгресса, Ганди и многих других лидеров индийского национального движения.

В результате британцы не смогли начать широкомасштабную контратаку, которая могла бы отбросить назад высадившихся японцев. То, что казалось англичанам, говоря словами присловья, 'ударом в спину', было, скорее, недостатком резервов самого британского планирования, которые сделали невозможной подобную операцию. Начатые контратаки проводились так, как предусматривал первоначальный план обороны, разработанный генеральной штаб-квартирой Индии, - не единым сокрушительным ударом, а множественными несогласованными ударами качественно сокращенных бригадных соединений{137}. В сражениях первых нескольких недель кампании, до и после захвата японцами Калькутты, британцы начали несколько контратак, которые из-за трудностей, с которыми столкнулись британские командиры, закончились не связанными друг с другом действиями [250] .

Контратаки этих решающих недель кампании часто бывали отмечены героизмом как британских, так и индусских войск. Эти поступки часто были тактически выгодны и разумны, но в итоге оказывались бесполезными с боевой точки зрения. В этом смысле они напоминали наступательные операции объединенных армий 'шотландских колонн' в пустыне, проводившиеся в то же время.

Первые воздушные атаки японцев, произведенные с авианосцев, нанесли поражение ограниченным воздушным силам британцев на Цейлоне и в Бенгалии - последними были значительно уступавшие по силе соединения 'Хаукер-Харрикейнов' и 'Кертисс-Мохауков' - и убедились, что воздушное сопротивление вторжению будет незначительным. Соединения японских бомбардировщиков были готовы двинуться к аэродромам Мандалая и Рангуна сразу же после их взятия, и теперь они начали налеты на города Бенгалии, особенно на Калькутту. Как и в Бирме, потрясение от воздушных налетов было гораздо большим, чем причиненные ими разрушения; оно привело англичан к решению и не пытаться защищать Калькутту.

После того как японский флаг был поднят в Калькутте, произошло именно то, что предвидел Объединенный штаб планирования индийского командования на обсуждении, имевшем место 14 марта 1942 года{138}. Это были: 'а) проблема беженцев, б) серьезная проблема внутренней безопасности, в) возможность активных действий пятой колонны в Бенгалии, г) массовое бегство рабочих из районов, которым угрожает захват, парализующее промышленную и транспортную активность, д) развал гражданского управления, е) массовое мародерство и ж) общий упадок духа населения Индии, что не сможет не сказаться на индийской армии'.

Начало сезона дождей в середине мая сопровождалось завершением отступления английских войск из Бирмы и тем, что под угрозой оказалась вся территория Бенгалии - в добавление к угрозе, которую [251] представляло расширение плацдармов высадки японцев. Англичане думали, что дожди прекратят японское наступление. В действительности дожди замедлили скудные поставки японцев гораздо меньше, чем поставки британцев. Так же, как и в Малайе и на Филиппинах, японцы показали в Индии свою способность действовать в условиях окончательного разрыва путей подвоза. Японцы отбирали еду, сея голод в областях, через которые проходили, и транспорт.

К маю степень японской угрозы Индии достигла уровня, предсказанного британским Штабом объединенного планирования двумя месяцами раньше: одиннадцать дивизий следовали морем и еще две переходили границы со стороны Бирмы{139}. Поскольку Калькутта была взята, японцы оказались перед своим следующим решением - о главном походе. Окончательным решением было движение на запад, с конечной целью взять Бомбей.

Перспектива движения через субконтинент, при открытых флангах и проходившем сложный путь снабжении из Японии, пугала. Базировавшиеся на Цейлоне субмарины уже начали наносить потери японским войскам и конвоям подвоза. Но это не было сопротивлением настолько сильным, чтобы смять затянувшееся наступление японцев. Ключом к пониманию этого было мнение британцев - в Дели, не в Лондоне, - что ситуация безнадежна{140}. Как у французов в 1940 году, это дало толчок к тому, что даже ограниченные оперативные и тактические поражения имели стратегические последствия, а также к тому, что доступная глубина и ресурсы не были эффективно использованы. Падение Индийской империи во многом напомнило падение Франции. Она не смогла оправиться после тактических и оперативных поражений, так как желание, воля и готовность нации сопротивляться были низкими. Многие из индийских дивизий оказались неготовыми к сопротивлению точно так же, как не были готовы к сопротивлению необученные и плохо вооруженные французские резервисты в 1940 году [252] .

Массового восстания индусов по поводу встречи с японцами не произошло, хотя волнения были величайшей помехой англичанам в их военных усилиях. Это не означало, что только меньшинство образованных классов Индийской империи могло бы сказать: 'Лучше японцы, чем англичане' или, в случае многих мусульман, - 'Лучше японцы, чем Партия конгресса с индусским большинством' - как лишь меньшинство французов сказало: 'Лучше Гитлер, чем Леон Блюм' в годы, предшествовавшие катастрофе 1940 года. Такое отношение, скорее, говорило о том, что у них не было воли, чтобы мобилизовать для войны все общество и всю экономику, как это сумел сделать Сталин в Советском Союзе в 1941 году или как - без применения тайной полиции - мобилизовал Британию Черчилль в 1940-м.

К тому же Индийская империя в 1942 году переживала кризис законности власти. В какой-то степени совершенно не важны были образованные индусы, желавшие независимости. Англичане так продумали военную составляющую Индийской империи, что они не имели значения; личный состав набирался из групп, традиционно связанных с британской армией. Военные ресурсы должны были обеспечиваться, по требованию, системой местного командования. Но все больше не индусы, а британское руководство (и англизированные индусы, которые тоже были частью правящих классов британской Индии) не верило в Империю. Они не хотели сражаться и умирать за сохранение британского правления в Индии, не имели воли к борьбе, какую имела Британия в 1940 году.

Это привело к провалу сопротивления на всем субконтиненте. Японцы двигались в вакууме. Их продвижение замедлялось лишь летней жарой и общественной анархией, следствием падения британского правления. Англичане удержались на Цейлоне, на юге, - японцы не считали, что туда стоит двигаться, - и в Пенджабе и Синде, где был порт Карачи, гавань для подкрепления. Дополнительные британские дивизии прибыли в мае и [253] июне{141}; прибыли американские самолеты, чтобы обеспечивать воздушное прикрытие. Японцы усомнились в решении выступить вместо Операции-11, в качестве модели вторжения, с Операцией-21, которая ограничивала способность японцев двинуться на линии коммуникации британцев, ведущие к территориям, которые те все еще удерживали. Так как Цейлон должен был становиться все более изолированным по мере продвижения японцев на юг, они были не готовы стянуть дополнительные ресурсы, которые потребовались бы для вторжения.

Попытка оккупации

Самым первым результатом падения Дели и бегства правительства наместника в Карачи стало укрепление японских позиций в Китае. Без снабжения и обеспечения пополнениями, которые поступали с индийских баз, воздушные силы союзников в Китае по большей части развалились. Способность японцев к продвижению в Китае ограничивалась только все более растущей нехваткой собственных ресурсов, которая в свою очередь была связана с вторжением в Индию.

Когда японцы начали широкомасштабную оккупацию субконтинента, первой реакцией индийского населения было любопытство{142}. Индусы были совершенно безоружными после британской политики, направленной на предотвращение активного сопротивления, а также создания ощущения бессилия, так, чтобы они не могли оказать сильного сопротивления даже при достаточной к тому причине. Население Индии к тому же столкнулось с более насущной проблемой - бездействием систем. По всей стране были разрушены инфраструктура и промышленность - как это было в Бирме и на Андаманских островах{143}. Это означало, что перспектива нехватки продовольствия скоро станет реальностью [254] .

После захвата главных объектов в Индии японцы снова применили ту же практику, что и в Гонконге, Сингапуре и Рангуне. Она заставили заключенных-англичан подметать улицы, полагая, что это станет ритуальным актом публичного унижения. Однако, как и в предыдущих случаях, это лишь увеличило уважение к британским военным со стороны населения, увидевшего, что и в тяжелых условиях британцы поддерживают дисциплину. Это, вместе с немедленным крушением экономики, привело к тому, что британское правление очень скоро стало вспоминаться с тоской многими индусами.

Плохо подготовленные к контролю большей части Индии - и в то же время пытаясь установить такой же контроль в Китае, - японцы переняли британскую систему управления, включая неевропейцев-служащих, годную для любого случая. В результате этого правление приняло вид продолжения прежнего владычества при новом, более жестоком и грубом и менее эффективном руководстве. Фактически управление сосредоточилось в руках относительно немногих японских военных - при том, что армия на деле доказала свою большую по сравнению с флотом жестокость.

Индийские националисты, радовавшиеся избавлению от британского правления, обнаружили, что японцы вовсе не сочувствуют их требованиям о самоуправлении. Что касается японцев, то им руководители партии конгресса не казались подходящими для сотрудничества кадрами. Японцы, вероятно, произносили риторические фразы об избавления Азии от доживающего последние дни империализма и о возрождении Азии для азиатов, однако когда они увидели, что англичане пересажали лидеров Партии конгресса в 1942 году, то решили оставить тех в тюрьме. Японцы сочли, что эти люди - не более чем англичане со смуглой кожей, и что если они сопротивлялись правлению далекого британского императора, то вероятнее всего будут сопротивляться и правлению императора японского [255] .

Ганди, несмотря на свою всемирную известность, был оставлен в тюрьме. Когда последователи Ганди в штате Орисса встретили введение натурального налога продуктами пассивным сопротивлением, по ним открыли ураганный огонь, а сам Ганди был приговорен к обезглавливанию. К счастью для японцев, трезвые головы в Токио предотвратили казнь, однако этот случай ясно показал, как быстро растет напряжение между завоевателями и завоеванными. В Индии повторилось то же отношение к японцам, что и у жителей Андаманских островов, первыми испытавших японскую оккупацию: впечатленные их расторопностью, точностью, энергией и дисциплиной, они были приведены в ужас зверствами и жестокостью, свойственными японской системе.

Японцы вскоре ввели в Индию собственную армию индусов, которая была составлена из военнопленных и этнических индусов Юго-Восточной Азии после побед при Сингапуре и Гонконге{144}. Эти части почти не принимали участия в завоевании Индии; их использовали в основном для доставки грузов и выполнения второстепенных обязанностей, включая оккупацию. Эти соединения были важны тем, что их использование позволило японцам взять напрокат идею индийского национального движения, испытав и сделав законной свою власть. Тем не менее развал 'добровольной' Индийской Национальной армии в декабре 1942 года показал, насколько неэффективно действовали японцы, столкнувшись с индийской реальностью, во всем, кроме попыток прямой работы с местными посредниками, которая была характерна для их действий от Кореи до Юго-Восточной Азии - через Китай{145}.

Голод 1943 года в Бенгалии привел к первому крупному кризису японского правления. Он унес несколько миллионов жизней и отразил скудость урожаев в большинстве индийских земель и потерю импорта риса из Бирмы. Японцы реквизировали большую часть оставшихся транспортных средств для обеспечения своей продолжающейся кампании против британцев на юге [256] и западе, так что возможность ввозить продовольствие была мала. Несмотря на продолжающиеся налеты на Цейлон, которые очень затрудняли их наступательные возможности, японцы продолжали взимать рисовый налог на пике голода - как было на Яве при подобных обстоятельствах.

Конечно, японцы пытались облегчить тяготы жизни в оккупированных областях. Они пытались увеличить урожай риса. Они пытались ввести в употребление сладкий картофель и другие альтернативные культуры. Новобранцев под руководством военных свозили в определенные места - что в Индии часто означало: в городские зоны - и отправляли в поля для применения их равнозначного рабскому труда в сельском хозяйстве или на строительстве дорог.

Но при окончательном рассмотрении японская Индийская империя столкнулась с распространением голода - из-за своей неспособности справиться с нехваткой бензина, катастрофическими разрушениями внутренних коммуникаций и продолжающейся военной разрухой, включая потерю каботажных судов. В ответ японцы предприняли попытку отстроить и починить инфраструктуру. Их усилия по строительству авиабаз и железных дорог были более интенсивными, чем те, что предпринимали англичане до своего поражения. Японцы активно применяли труд заключенных и призванных на военную службу, как и в Юго-Восточной Азии.

Несмотря на заявления о номинальной независимости Индии, японцы вкладывали не слишком много в создание индийских институтов и сил, которые они могли бы использовать. Они не проявили никакого настоящего интереса и должного уважения ни к традиционным культурам субконтинента, ни к модернизированным и образованным классам и их возможностям. Индийская Национальная армия была вновь создана после распада в декабре 1942 года, но, несмотря на значительную численность, она не была по-настоящему эффективной. Подобно марионеточным армиям [257] оккупированных японцами Китая и Маньчжурии, она использовалась в первую очередь для нужд внутренней безопасности.

Такой подход к оккупации все более знакомил японцев с туземной субконтинентальной традицией переворота. Он был направлен против чужеземного владычества задолго до появления англичан и сейчас выражался во все возрастающем, хотя и неорганизованном противостоянии японскому правлению. Это сочеталось с мнением образованных индусов о том, что японское правление повторяет те же черты угнетения и жестокости, что и британское, не будучи при этом ни в малейшей степени просвещенным. Все индийское общество ненавидело японскую военную полицию. Такое отношение было подкреплено тем, что японцы широко применяли казни и пытки, особенно когда подозревали шпионаж или саботаж. Беспричинные казни стали отличительной чертой японского правления.

Потеря империи

Судьба японской Индийской империи определялась не столько происходящими на субконтиненте событиями, сколько решающими сражениями с Соединенными Штатами в Тихом океане. Японцы также обнаружили, что не могут завершить военную оккупацию субконтинента в степени большей, чем в Китае (японо-китайская война длилась с 1937 по 1945 год с переменным успехом. В 1937 году Японии удалось захватить Северный и Центральный Китай; правительство Чан Кайши закрепилось в провинции Сычуань{*40}. Они могли удержать большую часть того, что было ценно с военной и экономической точки [258] зрения, но оккупация границ Британской Индии или даже, за ее пределами, перевалов в Гиндукуше, которые обеспечивали естественный проход вперед, была далеко за пределами возможностей японцев.

Прошло много времени, и субконтинент стал периферией и для Британии, и для Японии. Британцы, ограниченные в средствах, были так поглощены борьбой за Европу и Средиземноморье, что сохранение Индийской империи, прекращение существования которой было практически неизбежным и которая вскоре после конфликта могла быть изменена, было задачей далеко не первостепенной важности.

Поражение Британии в Индии неизбежно привело к тому, что в англо-американском союзе Британия стала младшим участником. Это заставило британцев согласовывать свою политику с требованиями США, если они хотели получить средства, необходимые для продолжения борьбы. Такое положение стало одной из основных причин того, что Британия предоставила независимость, в форме доминиона, четырем остававшимся под контролем Британии западным провинциям Индии - Пенджабу, Синду, Белуджистану и Северо-Западной Пограничной провинции - в 1943 году. В этих районах было очень неспокойно. Сикхи в Пенджабе особенно упорствовали в нежелании стать частью нового государства, и им была предоставлена автономия и возможность отказаться от участия после войны.

Большая часть Индии была занята японцами. Поэтому англичанам пришлось придать большее значение мусульманскому населению на западе; новый доминион был зоной мусульманского большинства. Однако англичане обнаружили, что Мусульманская Лига во главе с Али Джиннахом уже разрабатывает курс на отделение. Этому противилась Партия конгресса и индусское большинство, но, поскольку сейчас их территории были заняты японцами, им пришлось удовлетвориться обещаниями о предоставлении свободы их собственному доминиону [259] .

В новом доминионе, названном Пакистаном, англичане учредили правительство независимой Индии в изгнании. Потребность иметь хотя бы номинальное индийское правительство также заставила англичан вернуть почти все семь дивизий индийской армии, бывших во время японского вторжения, за пределами страны. Они должны были вместе с новосформированными пакистанскими дивизиями (их вооружили США, однако обучали до сих пор англичане), а также американскими и британскими подразделениями стать силами, которые выдворят японцев из Индии.

Новое индийское правительство выстраивалось не вокруг индийских националистов - они все еще находились в тюрьмах, заключенные туда японцами, - а было составлено из крупных землевладельцев Пенджаба и беженцев, в том числе и нескольких местных руководителей предвоенной Индии 'без Британии'. Англичане убедились, насколько было возможно, что лидеры связаны с индийской армией и что 'военные гонки' в Индии приобрели политическую силу.

Эти перемены отобразили политическое давление США. Поскольку воздушные силы и большое количество наземных войск США были развернуты в Карачи и далее в Пенджабе, соображения внутренней политики США требовали рассматривать это как сражение за свободу, а не как за реставрацию британской Индийской империи. При таком положении дел даже самые несгибаемые сторонники королевской власти в Лондоне мало что могли сделать.

Период с конца 1942 по 1944 год, два года, предшествовавшие англо-американскому возвращению в Индию, включал несколько ограниченных крупных наступлений на Бомбей и Дели и движения для обеспечения контроля над воздушным и морским пространством вокруг контролируемой японцами Индии. Это повлекло сосредоточение в самом Карачи и вокруг него стратегических бомбардировщиков, которые поражали цели во всей Южной Азии. Цейлон, который сначала был укреплен только благодаря ожесточенным [260] боям мальтийского конвоя, был теперь превращен в трамплин для воздушных и морских операций, которые перерезали японские линии поставок, за исключением тоненького ручейка, просачивавшегося через Таиланд.

Японцы не могли ввести систему непрямого правления, которое могло бы укрепить их Индийскую империю, поскольку по мере продвижения союзников индусы все больше смотрели на последних как на освободителей. Наступление союзников было медленным и осторожным по сравнению с молниеносной победой японцев, но в конце стало очевидным, что японцы не смогут удержать Индийскую империю. Японский флаг был спущен - в Дели, Калькутте и по всей Индии - и заменен флагом независимого доминиона Индия, который был спешно создан - затем, чтобы капитулировать.

Было очевидно, что японская оккупация изменила индийское движение за независимость. Если до войны индийские националисты, подобные Неру, выказывали склонность к политике необъединения с более крупными политическими силами, то японская оккупация должна была явить необходимость коллективной безопасности в послевоенной Индии так же, как это было в европейской Франции. Послевоенная политика в Индии определялась нуждами примирения этих требований с частыми всплесками национализма. Это предупреждало движение по направлению к государственной изоляции, какая была в Бирме при японской оккупации.

После войны Индия взяла иной курс, чем мог бы быть, возглавь движение за независимость националисты довоенного периода. Получилось так, что независимость пришла вместе с освобождением. Немногие довоенные лидеры, которым удалось выжить в японском плену, - Ганди погиб в результате бесплодной голодовки - казались никому не нужными. Лидерами доминиона Индии были землевладельцы, родовые аристократы и люди, пробившиеся из индийской [261] армии, консерваторы-прагматики. Хотя они и были убежденными националистами, они понимали, что будущее Индии будет связано в первую очередь с Соединенными Штатами и во вторую - с Британией, в большей степени, чем руководители Австралии и Новой Зеландии. Это означало членство в возглавляемых США региональных оборонных организациях.

Прагматический взгляд Индийского доминиона простирался до доминиона Пакистан. Хотя его руководители и сожалели о его отделении, они считали это необходимостью и удалением потенциального раздражителя, Северо-Западной Пограничной провинции. Отношения между двумя странами в рамках Содружества{*41} были дружественными. Доминион Пакистан также присоединился к учрежденным США после войны региональным организациям по безопасности. Британское присутствие на Цейлоне во время войны вылилось в то, что остров еще долгие годы оставался колонией.

Японская оккупация Индии, хотя и была недолгой, оставила по себе чувство возмущения. С одной, положительной, стороны, она в короткое время покрыла страну стройками. У японцев была страсть к строительству и общественным работам, тогда как западные колониальные силы действовали по принципу 'лучшее - враг хорошего' там, где строительство не было выгодным для контроля или экономики. На Андаманских островах японцы построили дороги, аэродромы и оборудовали порт, тогда как англичане удовлетворились минимальным количеством того, что требовала островная экономика.

Эфемерное японское правление было тем не менее для Империи стратегическим успехом. Несмотря на поражения в Тихом океане и конечную сдачу Индии, японцы блокировали пути подвоза в Китай до тех пор, пока прогнившее Национальное правительство не развалилось в конце 1944 года. Большая часть японской [262] армии, находившаяся в Китае, была переведена в Индокитай, где смогла замедлить продвижение союзников, заставив их едва ползти вдоль реки Меконг. Истерзанный войной Советский Союз, чьи силы соединились в Восточной Польше с силами американского генерала Паттона, решил соблюсти свой Пакт о нейтралитете с Японией, освободив свои дивизий от боев с Квантунской армией в Маньчжурии. Измотанное боями в Европе, британское правительство Эттли не имело охоты продолжать воевать, особенно после того, как был отвоеван Сингапур. Даже безжалостные американцы подчинились тихому японскому предложению оставить Филиппины. По Лимскому договору, заключенному в 1946 году, японцы получили большую часть Индокитая и Китая и две небольшие проблемы, а именно: Хо Ши Мина и Мао Цзэдуна.

Реальность

Приведенные здесь планы японцев относительно Индии были приняты в действительности. Японцы были вынуждены согласиться на 'авантюру в Индийском океане' весной 1942 года, чтобы поддержать свое вторжение в Бирму. До 1944 года японцы предприняли попытку наземного вторжения в Индию; эта попытка провалилась.

Описанные планы англичан по обороне Индии существовали в действительности. Описание событий японского вторжения взято из британских расчетов 'худшего из возможных сценариев' японского вторжения, который японцы могли бы использовать для получения преимуществ в разведке.

Провал англичан во время вторжения вымышлен. Первоначальные планы британцев по обороне провалились и в 1941 году во время вторжения в Малайю, и в 1944 во время вторжения в Индию. В последнем случае было достаточно средств, места и времени чтобы [263] 'уравновесить' первоначальный успех японцев. Это было непохоже на положение весной 1942 года.

Волнения в Индии и арест национальных лидеров, действительно имевшие место в августе 1942 года, перенесены на несколько месяцев вперед. Современная Индия сформировалась благодаря появлению в 1942 году японской угрозы, что изменило движение за независимость.

Описание японской оккупации основано на проведении оккупации в Китае и Юго-Восточной Азии; описание специфики индийских событий основано на фактах оккупации Андаманских островов. В отличие от немцев на Нормандских островах японцы не сделали Андаманские острова моделью оккупации. Описание окончательного поражения японцев в Индии есть 'увеличенное' описание такового в Бирме. [264] [267]

{111} W. Etlsbree. Japan's Role in Southeast Asian National Movements 1940-45. Cambridge: Harvard University Press, 1953; Joyce Lebra (ed.). Japan's Great East Asia Co-Prosperity Sphere. Kuala Lumpur. Oxford University Press, 1975.

{112} Lebra. Указ. соч. Р.8.
{113} Johannes H Voigt. India in the Second World War. Delhi, Amold-Hememann, 1987. P. 86.
{114} Carl Boyd, Hitler's Japanese Confidant. University Press of Kansas, 1993. P. 38.
{115} John Toland. The Rising Sun. New York: Random House, 1970. P. 245.
{116} Там же.
{117} Saburo Hayashi and Alvin D. Coox. Kogun: The Japanese Army in the Pacific War. Quantico. The Marine Corps Association, 1959. P. 42-43.
{118} Donald M. Goldstein and Katharine V. Dillon (eds.). Fading Victory: The Diary of Admiral Matome Ugaki, 1941-1945. Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 1991. P. 128.
{119} Japanese Ministry of Foreign Affairs, Document N 4076. Translated Records. University Publications of America. [265]
{120} А.С. Chatterjee. India's Struggle For Freedom. Calcutta: Chuckerbutly & Chatter jee, 1947.
{121} Там же.
{122} Edward J. Drea. In the Service of the Emperor. Lincoln: University of Nebraska Press, 1999. P. 34-36.
{123} Там же. С. 36.
{124} Hattori Takushiro. The Complete History of the Greater East Asia War. V. 2. Tokyo: 500th Military Intelligence Service Group, 1953. P. 156.
{125} По вопросу военно-морского планирования см.: Toshikazu Ohmae. Japanese Operations in the Indian Ocean/ /David C. Evans (ed.). The Japanese Navy in World War II in the Words of Former Japanese Naval Officers. Annapolis: Naval Institute Press, 1986. P. 106-110.
{126} Bisheshwar Prasad. Defense of India: Policy and Plans. Delhi, Orient Longmans, 1963. P. 136-139.
{127} Там же. С. 139.
{128} 23 апреля 1942 года. См.: Robert Rhode James (ed.). Winston S. Churchill: His Complete Speeches. V. 6. London: Cassell, 1974. P. 6618.
{129} Voigt. Указ. соч. С. 106.
{130} J.M. Broomfield. Elite Conflict in a Plural Society. Berkeley: University of California Press, 1968. P. 305.
{131} Voigt. Указ. соч. С. 107.
{132} Там же. С. 107.
{133} Там же. С. 183.

{134} См.: Hayashi and Соох. Указ. соч. С. 31-36.

{135} Там же. С. 44.
{136} Именно это в реальности случилось в августе 1942 года, когда перед Индией встала угроза японского нападения после того, как закончится сезон дождей. [266]
{137} Prasad. Указ. соч. С. 170-183.
{138} Там же. С 153-155.
{139} Там же. С. 160.
{140} Voigt. Указ. соч. С. 144.
{141} Там же. С. 168.
{142} Deb Chaudbury Sudata. Japanese Imperialism and the Indian National Movement: A Study of the Political and Psychological Impact of Possible Invasion and Actual Occupation. University of Illinois at Champagne-Urbana, Ph.D. dissertation (UMI 9236439), 1992. P. 228.
{143} Там же. С. 229-32.

{144} Peter Ward Fay. The forgotten Army: India's Armed Struggle for Independence, 1942-1945. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1993.

{145} Там же. С. 201.
{*38} Cовр. Шри-Ланка. - Прим. перев.
{*39} Вторжения в Австралию. - Прим. авт.
{*40} В 1944 году японцами было предпринято новое крупное наступление, в результате которого они захватили огромные территории, однако Чан Кайши снова сохранил контроль над частью Китая. Далее, вплоть до 1945 года, сохранялось неустойчивое равновесие. - Прим. перев.
{*41} Государственное объединение Великобритании и большинства ее бывших доминионов и колоний - Прим. перев.
Победа Восходящего Солнца / Сост. и ред. Цурос П. - М.: АСТ, 2004. - 476 с. ( 'Военно-историческая библиотека'). Тираж: 5000 экз.
Свежие материалы
ВВЕРХ